В начале июля у меня начался отпуск и ежедневные утомительные поездки из Ильичёва в Ленинград и обратно прекратились. Теперь, позавтракав, если день был солнечным, мы всей семьёй шли на пляж. Если же были тучи, то отправлялись гулять по окрестностям.
В устье Юля-Йоки воды речки намыли песчаный пляж, где можно было отлично загорать даже в нежаркую погоду. Вдоль уреза воды тянулась длинная, узкая, сплошная полоса желтого песка, а кусты ивняка разбивали широкую часть пляжа на безветренные участки. Такие, что при любом направлении ветра можно было найти тихое, солнечное местечко и загорать даже при температуре воздуха не выше 18 градусов.
Чем дальше от берега озера, тем кусты становились гуще, а за пределами ивняка, растущего на песчаном пляже, начинался пойменный луг, заросший осокой, лютиками и «кошачьей лапкой». С одной стороны луг подходил к основному руслу Юля-Йоки, а с другой стороны, ограничивался полузатопленной канавой, по-видимому, старицей нашей речки.
Достоинством пляжа было отличное песчаное дно, медленно уходящее на глубину, а в метрах двадцати от берега глубокий каньон, вымытый в дне быстрым течением Юля-Йоки.
Вдоль старицы шла дорожка, ведущая от пляжа к центру посёлка. От нашего дома до пляжа было не более пяти–шести минут хода, а на велосипеде еще меньше. Но мы, как правило, ходили на пляж пешком.
За устьем Юля-Йоки, узкая полоска пляжа тянулась дальше к крутому, высокому берегу, поросшему вековыми соснами. Песчаный крутой склон постепенно обваливался и росшие на крою сосны падали кронами вниз, продолжая зеленеть, если корни не до конца вышли из песка.
У самой южной оконечности Красавицы, залива Сакасти, крутой берег становился пологим, превращаясь в дюны. В наше время на узкой косе, отделяющей залив Сакасти от озера, функционировала лодочная станция.
Перед Первой мировой войной на озере Красавица был лагерь летчиков, в котором летчики учились летать на гидросамолётах. Так как залив Сакасти был защищен от ветра и считался удобным местом для посадки гидросамолетов.
В районе залива Сакасти, у его восточной части, ещё были видны остатки фундамента большого дома, построенного Иннокентием Сибиряковым, владельцем золотого рудник в Сибири.
Этот дом, на 40 комнат, купец подарил Свято-Троицкому женскому монастырю, который располагался в семи километрах от Красавицы в Лентулово (сейчас посёлок Огоньки).
Во время русско-японской войны 1905 года дом стал военным госпиталем, основанным за счет вдовствующей императрицы Марии Федоровны.
Позднее в здании действовала легочная здравница от имени Великого князя Михаила Александровича. От русского слова "здравница" произошло простонародное финское название этих мест Крауница.
Во время мировой войны санаторий перешел в ведение Красного Креста и снова стал госпиталем.
На территории Крауницы во время Второй мировой войны был финский госпиталь и стоял егерский полк, так называемые "Финские ребята", которые были эстонскими добровольцами, воевавшими на стороне Гитлера.
В Эстонии в 1997 г. открыт памятник "Финским ребятам".
Конечно, подробности истории, тогда когда мы бродили по этим, дорогим моему сердцу местам, я еще не мог знать. И только с появлением Интернета я узнал, что было на месте старых фундаментов, поросших молодым лесом.
Заодно, ознакомился, что же там сейчас. И информация не обрадовала.
В Краунице, у залива Сакасти на карте Google обозначена территория с названием Лесная рапсодия. В примечании к карте написано: «Участок земли, захваченный директором Максидома с помощью областных чиновников. Раньше был пляж для всех, теперь только для тех, кто заплатил».
Одним из видов семейных развлечений были велосипедные прогулки.
Мы с собой привезли в Ильичёво два велосипеда. Один большой, купленный в комиссионке перед отъездом на дачу, а второй подростковый, предназначенный для Анечки. Двух штук нам хватало. Лида садилась на багажник ко мне, а Анечка на свой велосипед и мы отправлялись к урочищу Журавки, или на озеро Валклампи.
Летом 1976 года, снимала дачу в Ильичёво подруга моей жены, Галя Тыркова с которой Лида подружилась, работая на «Светлане». Галя, родственница известного писателя и журналиста начала 20-го века Ариадны Владимировны Тырковой, исключительно начитанная и интеллигентная и, главное, искренняя и добрая женщина. Лида до сих пор поддерживает с ней дружеские отношения.
Сравнительно недавно, вспоминая при мне те, уже далёкие времена, она рассказала, как встретила нас, на велосипедах, спускающихся с горки на лесной дороге к озеру Валклампи. И как Лида, с развивающимися от скорости волосами, громко причитала, сидя на багажнике: «Осторожно, плод не вытряхни!»
Но чаще всего, мы ходили гулять пешком. Перед отправлением обговаривали цель прогулки: собрать максимальное количество разных экземпляров цветущих растений, пойти по грибным местам и набрать грибов, отыскать хороший черничник и собрать баночку черники. Всякий раз просил дочку с наибольшей подробностью запомнить маршрут и всё увиденное, чтобы потом написать отчет.
И если на прогулку дочка всегда уходила с удовольствием, то написание отчёта шло под долгие уговоры и увещевания. Но, когда текст, с горем пополам, был готов, наградой были бурные восторги мамы над наблюдательностью и литературными талантами дочки.
Одним из наших маршрутов проходил по тропинке, ведущей вдоль Юля-Йоки к Долгому озеру. Отправлялись на такую прогулку, как правило, в пасмурную погоду, когда загорать нельзя, а купаться холодно.
Тропинка от моста через речку, шла левым берегом Юля-Йоки красивым сосновым лесом, чередующимся со светлыми полянами, покрытыми цветущим разнотравьем. Лилово-красным клевером, голубыми незабудками, светло-фиолетовыми колокольчики, желтыми лютиками, оранжевыми купальницами, темно-розовой гвоздикой-травянкой.
Свободное копирование
