На следующее утро, вместе с Вадимом Ильичём Кулешовым мы пришли в НИРИО, и я сдал все документы Павлишину. Роман Михайлович предупредил меня, чтобы к 14 часам я был в адмиральском коридоре, готовым к представлению начальнику училища контр-адмиралу Егорову Н.К.
Из НИРИО, находящегося на 3 этаже первого корпуса, спустились на второй этаж, и Вадим Ильич повел меня представляться начальнику второго факультета капитану первого ранга Малинникову Игорю Владимировичу, которого я помнил по учёбе как начальника отдела лабораторного оборудования.
Игорь Владимирович, высокий, стройный седовласый мужчина, вполне достойный не только ходить по Дворцовой и Красной площади впереди строя парадного батальона,но и вдумчиво руководить факультетом, принял меня вполне доброжелательно, расспросил о службе после училища, и пожелал успешного поступления в адъюнктуру.
За двадцать лет моей службы в училище сменилось много начальников факультета. И.В.Малинников был, на мой взгляд, самый достойный из них, умный, подтянутый, требовательный, внимательный и доброжелательный.
Вообще, выпуск Дзержинки 1948 года, включая Малинникова, известен целой плеядой замечательных офицеров. Среди них:
Первый командир БЧ-5 первой АПЛ, позже начальник управления эксплуатации и ремонта кораблей ВМФ СССР, герой Советского Союза контр-адмирал Акулов Б.П., лауреат Государственной премии, академик РАЕН, доктор технических наук, профессор Военно-морской академии контр-адмирал Рябинин И.А. , лауреат Ленинской премии, начальник Главного управления кораблестроения ВМФ, вице-адмирал Филонович Р.Д.и другие.
Из кабинета начальника Электротехнического факультета мы пошли на кафедру КЭП, где Вадим Ильич, с помощь Агнессы Евсеевны, оформленной на кафедре, как электромонтажник, но выполняющей функции секретаря, отпечатали протокол о сдаче экзамена кандидатского минимума по специальности с оценкой «отлично».
Как член приёмной комиссии подписался к.т.н., доцент Кулешов, а за председателя комиссии д.т.н., профессор Туганов М.С.
К 13.50 я, ведомый Тугановым Муратом Сафербековичем, прибыл в адмиральский коридор, где нас уже ждал Павлишин с моими документами. Туганов передал ему последнюю недостающую бумагу, протокол о сдаче экзамена кандидатского минимума по специальности, и Роман Михайлович зашел в кабинет начальника строевого отдела поставить на документ печать.
В 14 часов началось время приёма посетителей, а так как Павлишин был первый, то секретарь Начальника училища пригласил нас зайти в кабинет.
Как только мы вошли и вытянулись по стойке смирно перед сидящим за огромным столом адмиралом, начальник НИРИО доложил:
«Товарищ адмирал! Разрешите представить Вам кандидата на поступление в адъюнктуру по кафедре Корабельных электроприводов старшего инженера БЧ-5 экипажа 705 проекта капитана 3 ранга Бахарева Юрия Ивановича. Все необходимые для поступления документы в наличии. Экзамены кандидатского минимума сданы».
Адмирал внимательно выслушал доклад, и, приняв из рук Павлишина моё личное дело, жестом руки предложил сесть на, стоящие вокруг стола, стулья. Мы послушно сели, а адмирал, поздоровавшись с Тугановым за руку, углубился в чтение служебных характеристик.
Я знал, что все характеристики, кроме одной, самой первой, были отличными, да и в первой, выпускной характеристике, подшитой к делу, была только одна «не дружелюбная» фраза, написанная командиром 25 роты капитан-лейтенантом Кабановым: «Работает много и упорно, но в основном на себя».
Почему Кабанов написал эту фразу, я не знаю. Всё время обучения в училище я носил почетное звание «отличник учёбы и воинской дисциплины», а на пятом курсе в день ВМФ мой портрет висел в ЦПКО им. Кирова, среди лучших моряков ЛенВМБ. И конфликтов особых с ним у меня не было, хотя, говоря откровенно, теплых чуств я к нему не питал.
Я смутно надеялся, что, читая все подшитые в личное дело характеристики, которые обязательно писались к присвоению званий и повышению по службе, он просто не дойдет до самой первой.
Но Егоров прочитал их все и, отложив личное дело в сторону, спросил, обращаясь к Туганову: «Мурат Сафербекович, вы предлагаете взять Бахарева на кафедру, а Вас не смущает фраза в его личном деле: «Работает много и упорно, но в основном, на себя».
Мурат Сафербекович ответил: «Я хорошо помню учёбу и службу Бахарева, и не понимаю, почему командир роты так его охарактеризовал. Бахарев все годы учёбы считался примерным курсантом, его фотография постоянно была на доске почёта.
Возможно, Кабанов не удачно выразился. Желая сказать, что Бахарев работает, стремясь быть лучшим. Считаю, что такое стремление похвально. В 1966 году Гладилин и Бахарев были названы лучшими выпускниками из всех трех факультетов».
«А Вы что думаете по поводу этой фразы? Почему Ваш командир так написал!?», - спросил меня адмирал жестким голосом.
Я встал и, принимая стойку смирно, ответил: «Не могу знать! Со мной он эту фразу не обсуждал».
Адмирал, жестом приказал мне сесть и сказал, несколько смягчая тон: «А почему Вы не поинтересовались основанием этой фразы?»
Почувствовав, что последствий не планируется, я ответил серьезным голосом: «Виноват, товарищ адмирал, гордыня заела».
«Вот-вот! Я так и подумал, Ваш командир вас раскусил. Наверное, он написал так, зная Ваше излишнее самолюбие», - сказал Егоров. И, обращаясь к Туганову, добавил: « Представление на Бахарева я утверждаю, а Вы имейте в виду его недостаток. Он молодой. Таких ещё воспитывать и воспитывать».
С этими словами он встал, показывая, что разговор закончен. Вскочили и мы. «Можете быть свободны, а Вы, Роман Михайлович останьтесь!», - строгим голосом отчеканил адмирал.
Когда мы вышли в адмиральский коридор, Туганов сказал мне, улыбаясь: « Ну вот, все проблемы позади. Скажи спасибо своему учителю, что не стал вспоминать при адмирале ту старую историю, случившуюся под Новый 1964 год». « Спасибо, Мурат Сафербекович!»,- поблагодарил я, вполне искренне.
«Расслабься, шучу. Я пошел на кафедру, а ты дождись Павлишина, и узнай, что ещё нужно, и с которого числа открывается адъюнктура, чтобы тебе к этому времени успеть отгулять отпуск и рассчитаться с экипажем»,- проинструктировал меня Туганов.
Я так и сделал. Павлишин меня проинформировал, что, с моей стороны, ни каких действий предпринимать не надо, а он, на днях, пришлет в 39-ю бригаду документ, что я зачислен в адъюнктуру с первого сентября 1967 года.
В середине июня меня вызвал командир экипажа и поздравил с поступлением в адъюнктуру ВВМИОЛУ им. Дзержинского. Приказал передать служебные дела Сидорчуку и начинать оформление в отпуск, так, чтобы к 1 сентября выйти на службу уже в Училище.
Мой отпуск за 1975 год, с учётом особых условий службы, составлял 58 суток, поэтому я выписал отпускной билет с 4 июля и распрощался с 46-м экипажем. На память о совместной службе, у меня остались часы с надписью «Ю.И. Бахареву от экипажа».
Если считать, что я начал службу в в.ч.31081 с 6 октября 1966 года, прибыв к месту формирования первым, то я прослужил на 46 экипаже почти 10 лет, дольше всех офицеров первого состава, и покинул экипаж последним.
Свободное копирование
