Отпуск за 1972 год нашему экипажу был запланирован на сентябрь, а поскольку в конце августа квартиру Юры Парфёнова мы должны были освободить, то появилось естественное желание снять на оставшийся месяц где-нибудь комнату, чтобы уехать в отпуск из Северодвинска вместе с семьёй.
Начали поиски с того, что вечером, после моего возвращения со службы, гуляли по городу, разыскивая возможные объявления о сдаче в наём жилья.
По воскресениям, направляясь на городской пляж, находящийся на острове Ягры, искали объявления в том микрорайоне.
Северный берег острова Ягры, вместе с островом Угломин, образуют левый берег устья Северной Двины. В юго-восточной части острова Ягры расположен завод «Звёздочка», севернее - прилегающий к судоремонтному предприятию жилой микрорайон.
Западной границей микрорайон выходит на берег Белого моря, вдоль которого тянется прекрасный песчаный пляж с невысокими дюнами.
Нам повезло с погодой. Весь июль стояла устойчивая, не типичная для здешних мест жара. Температура воздуха доходила до 30 градусов, а так как море в районе пляжа мелкое, и солнце почти не сходило с неба, то вода быстро прогрелась до 22-25 градусов. Купаться было одно удовольствие.
И воскресный отдых на пляже южного берега Белого моря нам казался не хуже, чем на северном береге Черного.
Не менее приятными были прогулки по горячему песку вдоль берега, в сторону Ягринского бора – соснового тонкоствольного леса, покрывавшего дюны северной части острова. Конечно, не такого великолепного, как сосновый бор в Пицунде, но тоже напоённого запахом хвои и сосновой смолы. Замечательное сочетание бора и пляжа давало веское основание, местным жителям говорить: «Наши Ягры - словно Гагры!»
От нашего дома до острова Ягры можно было добраться на рейсовом автобусе, который ходил довольно часто, так как расстояние между конечными остановками было не более десяти километров.
В воскресенье, запасаясь на целый день едой и питьем, прихватив с собой все необходимое для пляжного отдыха, мы уезжали на пляж. Загорали, купались, бродили вдоль берег, порой доходя до мемориального кладбища, расположенного на северной опушке Ягринского бора, километрах в пяти от городского пляжа.
Вечером возвращались домой, не забывая разглядывать все самодельные объявления на информационных стендах и просто на столбах у магазинов и автобусных остановок. Как-то раз, нашли, объявление с предложением снять комнату. Пошли по обозначенному адресу.
Это был частный дом на Октябрьской улице, недалеко от того места, где Ягринское шоссе проходит по мосту через Никольское устье.
Оказалось, что сдаётся даже не комната, а угол в деревенской избе с русской печью посреди «залы». Посмотрев на убогость окружения, с «удобствами» на улице, мы отказались, извинившись за беспокойство.
Не задолго до конца июля, в очередном походе - поиске, нам, в одном из Северодвинских дворов, сидящие на скамейках старушки подсказали адрес женщины, которая, вроде бы сдаёт жильё. Это квартира оказалась в кирпичном доме на улице Ленина, центральной улице Северодвинска.
Дверь нам открыла невысокая женщина, лет пятидесяти пяти, которая на наш вопрос, сказала, что сдает жильё только потому, что у нее недавно повесился муж и ей страшно оставаться одной в квартире.
Квартира двухкомнатная, со всеми городскими удобствами, но сдается только проходная комната. В центре комнаты стоял стол, а вдоль стены - большая кровать, отгороженная мебельной стенкой от остальной части комнаты. Ане нашлось спальное место на раскладном кресле.
Мы, без долгих раздумий, согласились с назначенной ценой, и уже на следующий день перенесли в новое жилье свои чемоданы. Хозяйку звали Клавдия Николаевна. Родом из местных поморов, с очевидной примесью угро-финской крови. В Северодвинске она живет давно, еще с тех времен, когда Северодвинск назывался посёлком Судострой.
К тому времени, когда поселок стал городом Молотовском, она уже работала вольнонаёмной работницей в женском отделении Ягринского исправительно-трудового лагеря.
Запомнился её рассказ, как она присутствовала при приёме очередной партии женщин-заключённых, эпатированных после вынесения приговоров по «Ленинградскому делу». Женщины были в модных платьях и туфлях на высоких каблуках. Заключенные кутались, в какие то тряпки, так как была уже поздняя осень, и на земле лежал снег.
Свободное копирование
