3 июня АПЛ К-64 с первым экипажем на борту, пошла под буксиром в город Полярный на докование. Наш экипаж, под командованием В.В. Старкова убыл в учебный центр г. Палдиски на межпоходовую подготовку.
Город Палдиски расположен на берегу Палдиского залива в 46 км от Таллинна. До 1762 года залив назывался Рогевикским, что в переводе со шведского языка означает "Залив ржаных островов".
Так как в зимнее время залив замерзает крайне редко, и представляет собой достаточно удобное место для стоянки на якоре кораблей, то после Северной войны, когда эта часть побережья отошла к России, Пётр Первый основал здесь военный порт.
Палдиски - вариант названия, которое трансформировалось от первого русского полного названия Балтийский порт. С момента его закладки здесь слышалась, в основном, только русская речь.
Сами «Ржаные острова» с конца 18 века называются островами Пакри.
После революции эта территория отошла к Эстонской республике, но через 20 лет Советский Союз, за золото, арендовал у Эстонии эту территории, а в октябре 1939 года, по соглашению с эстонским правительством, в Палдиски прибыли части Советской армии.
К началу 1940 года на мысе Пакри и островах были установлены батареи береговой обороны, а в порту размещены боевые корабли Балтийского флота. В 1944 г. город при отступлении был сожжён немцами.
После войны здесь была военно-морская база СССР, а с 1964 года в Палдиски начал функционировать крупный учебный центр подготовки подводников с АПЛ.
Нас разместили в офицерском общежитии Учебного центра, и поставили на довольствие в офицерской столовой. На следующий день после прибытия у нас начались занятия по программе межпоходовой подготовки. Лекции, как в учебных группах по специальности, так и в составе всего экипажа, нам читали преподаватели Центра.
Больше всего запомнилась лекция по живучести ПЛ, которую нам читал капитан 2 ранга Пашин, бывший командиром БЧ-5 на АПЛ К-8.
8 апреля 1970 года, менее чем за два года до этой лекции, на К-8, находившейся тогда в Бискайском заливе, начался крупный пожар, закончившийся гибелью лодки.
Поэтому лекция Паршина на тему «Борьба за живучесть ПЛ в условиях сильного пожара», плавно переросла в эмоциональный рассказ о пережитом с 8 по 12 апреля 1970 года.
Даже слушать его было тяжело, во время рассказа он переживал случившееся, как будто это было вчера. Его трясло. Мне особо запомнился один эпизод его рассказа, как молодой и здоровый мичман Деревянко, попытался, не имея ИДА, выскочить из 4 отсека на одном дыхании.
Он почти вышел, его голова показалась в просвете рубочного люка, но, не удержался и, вдохнув отравленный воздух, свалился вниз. Его подняли на верхнюю палубу, но он, не прейдя в сознание, вскоре умер.
Моральные страдания нашего лектора усугублялись тем, что он был отстранен командиром ПЛ от обязанности командира БЧ-5 «за паникёрские настроения».
Паршин предложил командиру АПЛ вывести с аварийной лодки на подошедшие корабли весь личный состав, так как согласно расчетам,при наблюдаемой осадке и дифференте подводная лодка в самое короткое время погибнет по причине потере продольной остойчивости.
Командир приказал Паршину покинуть аварийный корабль. Капитан 2 ранга Паршин остался жив, а подводная лодка затонула. Тогда, в результате случившейся катастрофы, погибли 52 человека, из которых 30 отравились продуктами горения и 22 утонули вместе с командиром АПЛ капитаном 1 ранга Бессоновым В.Б.
После длительных разбирательств правильности действия личного состава аварийной подводной лодки, претензий к Паршину высказано не было, но психологическая травма нашего лектора была нам заметна не вооруженным глазом.
Подробности о катастрофе К-8 http://proza.ru/2012/08/05/2037
Кроме лекций нам предоставили возможность отработки практических действий на тренажерах учебного центра. К тому времени там функционировала «живая» энергетическая установка АПЛ 671 проекта.
После ужина аудиторных занятий не было, но должна была проводиться самоподготовка. Так как отдельного класса нам не дали, то самоподготовка должна была проходить под руководством непосредственных начальников в комнатах офицерской гостиницы.
Иногда это было плановое изучение несекретных руководящих документов, вроде ПУАБ или РБЖ, но, зачастую, она сводилась к длительным спорам по философским и общественно-политическим темам.
Чаще всего, такие дискуссии возникали у меня с Витей Хоптенко.
О чем только мы с ним ни переговорили в долгие вечера! И о тенденциях развития института семьи, и о возможности оптимального сочетания рыночных и плановых регуляторов в народном хозяйстве, и о построении многоканальной системы контроля живучести сложных технических систем и о проблемах межгалактических перелётов.
Это про него в стенной газете (были у нас на экипаже и они) написал я такие слова:
Проклятые вопросы,
Волнующие мир,
Как истинный философ,
Давно он разрешил.
Но спрятал все открытья,
Мой друг Хоптенко Витя.
Этот деловой и умный «хохол», окончивший училище с золотой медалью, с 46 экипажа был взят в 1-й НИИ ВМФ, а оттуда, показав недюжинные способности и трудолюбие, ушёл в Москву на должность капитана 1 ранга в Главное управление кораблестроения и вооружения, ведущим одного из новейших проектов АПЛ.
Поле демобилизации ушёл работать в администрацию президента РФ, и закончил службу одним из советников Путина по военно-техническим вопросам. Сейчас он уже пенсионер и мы, до сих пор, поддерживаем с ним дружеские отношения.
В воскресные дни была возможность отдохнуть на пляже, вблизи руин Петровской крепости расположенной в северной части города Палдиски. Среди моих фотографий сохранилась одна, где мы с Витей Хоптенко загораем на городском пляже Палдиски.
Не возбранялись для нас и поездки в Таллинн.
Особой популярностью у молодых офицеров пользовалась варьете при только что открывшейся гостинице Виру, находящейся рядом со Старым городом в 100 метрах от средневековых Вируских ворот.
Пока наш экипаж проходил межпоходовую подготовку в учебном центре, Лида, по совету сестры её отца тёти Тони устроилась работать в детский сад, выехавший на дачу в посёлок Ушково, близ Зеленогорска. Этот маневр предполагал, что всё лето наша дочь будет жить в сосновом лесу на берегу Финского залива, за лето окрепнет и наберётся сил.
Но всё получилось не так. На третий день после начала сезона Анечка заболела ангиной, проболела неделю и тут же заразилась свинкой, по которой был карантин в соседнем детском саду.
Вместо пляжа и сосновой поляны попала на две недели в санчасть. А Лида кроме своей основной работы, была вынуждена попроситься в ночные няни, чтобы быть круглосуточно со своей больной дочкой.
Я узнал обо всех этих перипетиях когда, переезжая из Палдиски в Северодвинск, заехал домой в Ленинград. Лида к этому времени забрала Анечку из детского сада и, рассчитавшись с работой, ухаживала за дочкой.
Пообещав, что заберу их в Северодвинск при первой возможности, я уехал к месту службы.
Свободное копирование
