Осенью 1957 года стали реализовывать предложения Хрущева об очередной реорганизации среднего и высшего образования. Был начат педагогический эксперимент по введению политехнической школы. Одной из таких школ оказалась соседняя 366-ая школа, находящаяся на улице Фрунзе.
В это же время было принято достаточно странное постановление о том, что на гуманитарные факультеты с дневной формой обучения будут брать только тех, у которых стаж работы на производстве не менее 2-х лет. Это означало, что моё намерение поступить после школы на философский факультет ЛГУ не исполнится.
Все эти новости бурно обсуждались десятиклассниками. Во время одного такого разговора я услышал, что 366 школа со второй четверти этого года будет работать, как политехническая. З дня в неделю будут обычные школьные занятия, а 3 дня будет производственное обучение, а потом работа на Первом Ленинградском авторемонтном заводе.
Вводится одиннадцатилетнее обучение, а после окончания школы можно будет поступать на гуманитарные специальности. Меня это известие заинтересовало, и я сходил в 366 школу узнать подробности. Там мне повторили то же, что я и слышал, и предложили со второй четверти перевестись к ним, в 10 "Б" класс.
Родители были не против этого решения и вторую четверть десятого класса я начал в 366-й школе. Решение, конечно, было не бесспорное, но ни тогда, ни сейчас, по истечении многих лет, я не жалею о сделанном выборе. Тем более, что уровень подготовки, который обеспечивался в этой школе, оказался гораздо выше, чем в 365-й.
366-ая школа в этом здании была только третий год, но основана она была в 1947 году. Мои одноклассники были первыми, кто все школьные годы провели в ней. Директором школы был Гужиев Виктор Иванович, спокойный и справедливый педагог, читавший у нас историю.
Русский и литературу у нас преподавала Ирина Петровна Тетюева, миниатюрная женщина, добрая и обаятельная, умеющая не только заинтересовать учеников высокой литературой, но и научить азам литературного творчества. Бесподобная Валентина Степановна Архипцева вела у нас физику.
Она не ограничивалась школьной программой, на то время достаточно архаичной, но и старалась рассказать нам о достижениях современной физики, изменившей философское осмысливание мира. С ее подачи у нас в классе, во всяком случае, среди парней, считалось престижным читать научно-популярные издания, отслеживая последние новинки бурно развивающейся физики.
По крайней мере раз в неделю мы ходили в читальный зал библиотеки на площади Чернышевского просматривать свежие номера журналов Знание-Сила, Техника молодежи, Наука и жизнь, Вопросы философии. Хорошо помню наши постоянные обсуждения, то парадоксальных выводов Эйнштейновской теории, то «дырок в пустоте» Дирака, то теорий астронома Козырева.
Прекрасным учителем математики был Кушуль, внешне очень похожий на В.И Ленина, но только жгучий брюнет. Он проповедовал, и на мой взгляд, совершенно справедливо, что хорошее усвоение любой науки невозможно без четкого знания основных определений, являющихся гвоздями, на которых крепится остальной материал.
До сих пор, как стишок могу сказать теорему Безу, словесную формулу решения квадратного уравнения, формулу Эйлера или алгоритм извлечения квадратного корня из произвольного числа.
Классным руководителем и учителем химии была у нас Зинаида Васильевна Чельцова. Преподаватель она была хороший. Значительную часть материала мы изучали по вузовскому учебнику Глинки, довольно хорошо она нас натаскала по женевской номенклатуре.
Однако у меня с ней взаимопонимания не было. Периодически она на меня жаловалась матери, называя демагогом. Хотя, может быть, она не так уж была и неправа. Задним числом я понимаю, что в моих разглагольствованиях того времени всего хватало.
Я сразу и без проблем вписался в новый коллектив. Буквально со всеми в классе у меня сложились хорошие, дружеские отношения. Особенно теплыми они были в нашей малой компании: Саша Пафомов, Юра Зотов, Марик Драпкин, Саша Данильченко и я.
Не много в стороне от нас держалась вторая группа парней Дима Тигин, Гена Худяков, Гена Горбунов, Саша Коровкин и Витя Леус. Витя пришел в класс одновременно со мной и хотя был вполне дружелюбен, держался несколько в стороне. Дима Тигин был весь настроен на учебу, ни какое баловство его не отвлекало. Активно занимался радиолюбительством, как и два Гены, близкие приятели.
Наших девочек тоже, условно, можно было разбить на две группы.
Первая группа, более раскованных, большинство из которых пользовались повышенным вниманием мальчиков, состояла из Майи Бондаревой, двух Лид, двух Ир, двух Свет. Две Лиды - это Зайцева и Соболева, две Иры – Бокова и Семидетнова, две Светы – Ровнова и Главатская.
К этой же группе примыкала Рита Ерушева. Она активно занималась велосипедом и имела не хилую фигуру спортсменки. У Майи, самой старшей среди нас, с развитыми формами, симпатичной девушки, был штатный ухажер Костя, уже окончивший школу. За него впоследствии она вышла замуж.
Остальные девчонки этой группы были еще совсем молоденькими, не вступившими в пору активных романов. Но у каждой из них был кто-нибудь, желающий с нею «дружить». К Свете Главатской, роскошной блондинке с карими выразительными очами, питал нежные чувства Володя Ханович, Лидой Зайцевой, миниатюрной, сексапильной девушкой, раньше всех вышедшей после школы замуж, серьезно увлекался Женя Друян, оба из 10"А" класса.
На Светочку Ровнову, стройную голубоглазую умницу, заглядывались Саша Пафомов и Слава Фридрих из параллельного класса. К Ирочке Боковой, стройной, как молодой олененок, с шалыми изумрудными глазами и летящей походкой, была неравнодушна добрая половина наших парней.
О Лидочке Соболевой, для меня самой лучшей, умолчу, так как она теперь моя жена. Скажу только, что она поддерживала приятельские отношения и с другими девчонками - Галей Абрамович, Ларисой Руснак, Тоней Чистиковой, Таней Ткаченко. Похоже, дома их держали в строгости, ибо на танцевальные вечера в школу, на каток или в турпоходы они почти не ходили.
Зато все девчонки первой группы были на таких мероприятиях завсегдатаи. В классе было еще две девочки, Вера Потемкина и Лариса Пантина, которые сидели вместе, и которых наши красавицы изредка третировали.
В параллельном нам 10 "а" классе учились дети сотрудников Пулковской Обсерватории, поэтому, естественно, большинство из них ориентировалось на университет, в то время как все наши, после окончания школы, пошли в технические ВУЗы.
Свободное копирование
