Понедельник, 20 марта 1916 г.
Переночевал в поезде на вокзале во Фруар.
В половине девятого утра за мной приехал генерал Ж. Б. Дюма, командующий группой из трех дивизий (180, 33 и 34-я), и мы поехали на автомобиле в Нанси. Проезжаем мимо Шампану, который все эти дни усиленно бомбардируется и на три четверти разрушен, затем мимо Эстервилля, тоже очень пострадавшего, и мимо Бломберского леса. Подъехали к большой, имеющей вид четырехугольника, ферме Сен-Жан, расположенной между Бламонским лесом и лесом де ла Гранд-Гутт. Немцы вчера усиленно обстреливали ее орудийным огнем, но сегодня здесь спокойно. Идем по длинному вырытому в земле ходу, который приводит нас к окопам первой линии напротив вокзала в Монсель.
Кругом тихо.
После нескольких часов пути лесом, в траншейных ходах и траншеях мы сели в наши автомобили у Эрбевилье, от которого тоже остались одни развалины, и поехали через Гаракур, Варанжевилль и Домбаль в Бленвилль, где меня ожидал мой поезд.
Домбаль был бомбардирован сегодня утром из дальнобойных орудий. Целью неприятеля был завод Сольвей, но снаряды попали только в один склад и разрушили один из близлежащих домов для рабочих. Есть убитые, в том числе двое детей. Через некоторое время я приехал туда, по возвращении [394] я уведомил об этом Тома, которому еще ничего не было известно. Завод Сольвей производит 80 процентов нашей продукции каустической соды для взрывчатых веществ. К счастью, у нас имеется достаточный запас на год.
Завтракаю в Бленвилле с генералами Депре, Дюма и де Лардемелем.
Генерал Дюма, кажется, считает возможным наступление через Шато-Сален. Генерал Депре гораздо менее оптимистично смотрит на это, он думает, что мы натолкнемся там на наводнения, устроенные немцами.
После завтрака отправился с генералом Морделлем на автомобиле через Люневилль и Баккара в Ран-л'Этап, подвергавшийся до сих пор ожесточенной бомбардировке. Оттуда поднялись в живописную долину реки Плен, в которую несколько лет назад я совершил экскурсию с мадам Пуанкаре. Теперь через эту долину проходит фронт, и Ран-сюр-Плен занят немцами.
Сворачиваем влево по красивой дороге Пьер-Персе. День выдался на славу, сочная зелень сосен радует глаз, на синем фоне неба отчетливо вырисовывается силуэт горы Пьер-Персе. Деревня кишит солдатами.
Дорога идет лесом, затем спускается в Бадонвилье. Подъезжая к последнему, мы слышим неистовую канонаду, а когда мы въезжаем в эту коммуну, перед нами, поднимая тучи черного дыма, взрываются снаряды и с треском рушатся дома.
Нам надо пересечь Бадонвилье, чтобы попасть в окопы первой линии. Удастся ли нам это? Едущие впереди нас Пенелон и майор Ноде останавливают свой автомобиль и сходят; мы следуем их примеру. Майор Ноде, из штаба отряда лотарингской армии, находит, что надо выждать несколько минут. Через отдушины погребов перед домами мы замечаем несколько солдат, женщин и детей. Одна женщина спокойнейшим образом чистит салат, дети то и дело высовывают головы, прислушиваются, смотрят. Над нашими головами пролетают снаряд за снарядом и падают в трехстах метрах слева от нас, на том месте, где немцы предполагают местонахождение наших батарей; но эти батареи находятся в тылу, под прикрытием, и отвечают интенсивной пальбой. [395]
В воздухе показывается наш аэроплан, и неприятельские орудия замедляют огонь из боязни быть обнаруженными. Мы садимся в автомобили, быстро проносимся через Бадон-вилье и выезжаем направо от него.
Проехав несколько сот метров, останавливаемся у деревянных хижин под соснами. Здесь стоят войска. Офицеры и солдаты обрадовались нам и приветствуют нас.
Полковник, командующий этим сектором, провожает нас к первым линиям, находящимся в сорока метрах от неприятельских окопов. Мы едем в глубокой тишине. Я наблюдаю в перископ неприятельские позиции. Там словно все заснуло.
На обратном пути сделали привал в "негритянской деревне". Полковник угощает нас чаем. Солдаты все вышли из своих шалашей и радостно обступили нас.
Снова проезжаем через Бадонвилье. Канонада прекратилась, мы едем мимо разрушенных домов. Возвращаемся не через Пьер-Персе, а через Пексонн, представляющий собой сплошную груду развалин. Однажды, рассказывает мне генерал, две девочки, оставшиеся здесь с родителями, хотели пройти в церковь. Генерал советовал им остаться в погребе, но они ответили ему с певучим лотарингским акцентом: "Разве мы блохи, что ли?.. "
Наступила ночь, когда мы вернулись в Баккара, где меня ожидал мой поезд.
На вокзале большая толпа штатских и солдат. Все настроены сочувственно. Приветственные возгласы.
Свободное копирование
