Краткое освежающее интермеццо. В среду, 20-го, в Елисейском дворце обедают в дружеской среде несколько собратьев из академии: Фредерик Массон, Франсис Шарме, Альфред Капюс, Морис Баррес. Все они стараются своими писаниями поддержать дух страны, всем им хочется иметь достоверные сведения. Морис Баррес сообщает мне новые подробности об указанных уже мне злосчастных мерах, которые военные власти сочли нужным принять против подозрительных или якобы подозрительных лиц. Были случаи несправедливых эвакуации и слишком поспешных интернирований в концентрационные лагеря. По моему предложению правительство поручило эльзасским беженцам во Франции -- Гельмеру, Блументалю, Веттерле и Ложелю -- посетить эти лагеря и раздать удостоверения личности всем: тем интернированным, образ мыслей которых не возбуждает сомнений и которым можно без опасения дать свободу передвижения. Однако надо думать, что столь тяжелая психологическая ошибка военных властей вызовет в Эльзасе длительное недовольство. Мы вступили в страну, которая растеряла свое знание французского языка. Не требует ли благоразумие, чтобы мы не судили по внешним признакам?
Герцог де Гиз отплыл 20 января из Марселя, он поедет через Грецию в Софию. Его сопровождает приятель-француз де Лувр, пользующийся доверием Фердинанда. Делькассе поручил нашему посланнику де Панафье предупредить [449] короля о предстоящем приезде его родственника (No 39). Герцог де Гиз будет стараться убедить короля, что его личные интересы, а также интересы его королевства диктуют ему необходимо прийти в согласие с Антантой. Германия и Австрия могут давать Болгарии только пустые обещания. Будучи союзниками Турции, они не могут вырвать у Порты Фракию. Питая властолюбивые планы дойти до Эгейского моря, они никому не позволят занять Македонию, другими словами, путь к побережью. Напротив, Антанта не заявляет притязаний ни на Фракию, ни на Македонию и поэтому имеет возможность дать Болгарии в обеих этих странах самые широкие сатисфакции. Конечно, герцог де Гиз исполнит свою миссию со всем авторитетом своего имени и со всем жаром своего патриотизма. Но сохранил ли Фердинанд еще свою свободу, не заключил ли он тайных соглашений с центральными державами?
Сэр Френсис Берти, к которому после возвращения из Бордо вернулось его хорошее настроение, привел ко мне и представил мне биканерского магараджу. Это красавец-индус с черными как смоль волосами и ослепительной белизны зубами. Четырнадцать лет назад он служил в Китае в английской армии и командовал Биканерским верблюжьим отрядом. Его княжество -- одно из самых значительных в Индии. Он приехал с фронта, где состоит при британской главной квартире. Он снова надел военный мундир и говорит о войне с твердой решимостью, как подобает лояльному гражданину Британской империи. Индия, как и доминионы, составляют теперь одно целое с метрополией.
Кайо, находящийся теперь на пути в Южную Америку, обратился к правительству с просьбой распространить его миссию по вопросу о подводных кабелях не только на Бразилию, но также на Аргентинскую республику и Монтевидео. Мнения министров разделились, но в конце концов желание бывшего председателя совета министров было удовлетворено [450] . Надо думать, что в этом сыграло свою роль желание держать Кайо более продолжительное время вдали от палаты.
Свободное копирование
