Из Парижа вернулся Альбер Тома. Волосы его непослушно вьются вокруг висков, острый взгляд устремлен через стекла очков. Он рассказывает, что видел вокруг Гальени целый штаб штатских в мундирах: Поля Думера с его секретарем Лихтенберже, Гези, Гинибурга, Жозефра Рейнака, Клотца. Прибавляет, но без трагизма, что "La guerre sociale" Густава Эрве обеспечила себе сотрудничество Лихтенберже, что она немилосердно обрушивается на министров и парламентариев и начинает даже проповедовать диктатуру. Я вижу, как у ряда министров, испуганных этими новостями, в том числе у самого Вивиани, закрадывается опасение военного переворота, пронунциаменто. Подчеркиваю, что это надо считать совершенно исключенным, что характер Гальени гарантирует нас от всякой авантюры, что в Париже просто недостает правительства, и если мы скоро возвратимся... Но все центральные ведомства выехали из Парижа и устроились в Бордо в реквизированных помещениях, взялись здесь за работу, и ни одно из них не желает нового переезда. Мой робкий намек не встречает успеха. Однако смутные опасения, которые рассказ Альбера Тома заронил в некоторых [215] умах, укрепляются в них благодаря только что опубликованной статье Клемансо, в которой военный губернатор Парижа обвиняется в подготовке коммуны. Тем временем, пишет Клемансо, штатское окружение Гальени уже стелет для последнего постель в Елисейском дворце, где по воле Клемансо должен спать только он, Клемансо, а не кто другой. Бриан не из тех, которые принимают всерьез эти сказки, но своим замечательным чутьем он сразу понял, как благоприятно общественное мнение встретило бы приезд одного из членов правительства. Он вызвался поехать в Париж и переговорить с Гальени и его сотрудниками. Вечер тревоги и тоски. Я несколько раз телеграфирую Мильерану. Только к одиннадцати часам расшифрованы телеграммы Жоффра. Бои идут повсюду, но мы нигде не подвигаемся вперед за исключением Пти-Морен. Армия Монури подверглась сильной контратаке неприятеля. Она должна была в нескольких местах отступить. С целью поддержать ее с тыла Гальени перебросил 62-ю резервную дивизию в Монже и Даммартен. Бои с неопределенным исходом ведутся также на востоке, со стороны Сермез и на Орнене. Телеграммы заканчиваются следующими загадочными словами, которые окончательно ввергли меня в уныние: "Атака на Нанси". Кроме того, как видно, Мобеж действительно пал, и большая часть гарнизона взята в плен. Префект Северного департамента телеграфирует, что шестистам солдатам гарнизона крепости удалось уйти через Бельгию и что они возвратились в Лилль. Те форты, которые построены недавно, оказывают еще сопротивление. Губернатор покинул город и заперся в одном из этих фортов.
Наконец, нашлась армия д'Амаде. Она состоит из запасных и из солдат территориальных войск и лишь с великим трудом восстановила свои ряды, несмотря на то, что правительство и я настойчиво требовали этой перегруппировки. К сожалению, очень многие кадровые офицеры все еще ни во что не ставят наших запасных; они пренебрегают ими и считают их почти негодными для использования, между тем как все говорит, что со временем этим войскам суждено стать все более существенной частью наших армий. В районе [216] Лилля, Арраса, Амьена остались только части ландвера. Мы допустили их занять наши города, терроризировать жителей, уводить в плен раненых, реквизировать съестные припасы. Несколько тысяч французов могли бы справиться с этими разрозненными патрулями. Они могли бы тревожить тыл неприятеля и установили бы полезное сотрудничество с бельгийцами, которые желают иметь подле себя тысяч двадцать пять английских или французских солдат, чтобы обеспечить сухопутное сообщение между Антверпеном и Францией. Правительство республики может ответить бельгийцам только следующее: у нас нет свободных войск, но мы не сложим оружия, пока не очистим бельгийскую территорию от неприятеля. Дивизия запаса даже небольшого состава лучше бы устроила наших друзей.
Мы получили из Лилля еще одну телеграмму от префекта Северного департамента. Он сообщает, что в ряде городов, в частности, жители, подлежащие мобилизации, вынуждены были во время прохода неприятельских войск являться к немецким военным властям со своими призывными билетами. Немецкие солдаты составляли из них отряды, затем их отправляли в Э-ла-Шапелль. Немцы не теряли времени даже в тех городах, где они не оставались: они забирали с собой людей, которые завтра служили бы в наших армиях.
Армия д'Амаде, перестроившись с грехом пополам, получила от генерала Жоффра приказ идти на Бове.
Свободное копирование
