Операция была назначена назавтра в полдень. Мы поехали в больницу заранее, чтобы осмотреться. Машина охраны следовала за нами. Это был довольно старый одноэтажный кирпичный дом, похожий на районные советские больницы. Операционная примитивная, но у нас были с собой все необходимые инструменты. Джордж с энтузиазмом обсуждал все детали с местным хирургом и операционной сестрой. На ходу он бросил мне:
— Владимир, до чего приятно все время говорить на испанском!
Его возбуждала ситуация — из резидента он вдруг стал приглашенным специалистом. Все шло гладко. Пока мы оперировали, из двора через окна заглядывали больные в серых пижамах. За три часа мы сменили один аппарат на другой, так, чтобы не повредить начавшемуся сращению кости.
На вечер нас пригласил к себе местный хирург, а днем повезли в пригород, в ту самую австрийскую школу. В красивой пальмовой роще — поселок с аккуратными белыми домиками немецкого типа, чистыми песчаными аллеями и спортивными площадками. Все дети белоголовые, высокие, в них нет ничего общего с гватемальцами. И преподаватели — почти все немцы. Я спросил:
— Почему школа называется австрийской?
Ирма и ее мать замялись:
— Ну, знаете, чтобы не называть ее немецкой, не вызывать ненужной негативной реакции.
— Кого принимают в школу?
— По отбору, конечно, но больше детей иммигрантов из Европы.
(Ага, внуков нацистов, понял я.)
— Только из Гватемалы?
— Нет, еще из Бразилии, Боливии и других южноамериканских стран.
(Получалось, что отовсюду, куда скрылись после Второй мировой войны фашистские преступники.)
— На каком языке ведется преподавание, на испанском?
— Нет, зачем же, испанский дети и так знают. Здесь им преподают на немецком и на английском.
При входе в главное здание висел портрет австрийца Курта Вальдхайма, тогдашнего Генерального секретаря ООН. Оказалось, он посещал эту школу, был ее патроном.
Позднее выяснилось, что в гитлеровские времена он был лейтенантом немецкой армии и даже участвовал в депортации невинных людей, за что его, хоть и с опозданием, морально осудили во всем мире.
В кабинете директора нас угостили вкусными белыми немецкими булками с немецкой колбасой и чаем. Я попросил, чтобы несколько булок отнесли ожидавшим нас перед школой автоматчикам.
В общем, было ясно, что в глубине маленькой Гватемалы скрывалось ядро немецкой культуры, ее культивировали здесь бывшие военные преступники и их дети. Возможно, многие из учеников когда-нибудь вернутся в Германию. Это был удивительный пример живучести национальных традиций, несмотря на все политические и военные пертурбации, в абсолютно чужих условиях. Так сохранялся дух всех погибших цивилизаций.
Свободное копирование
