Начался май, и как бы там ни было, а дела на моем поле помаленьку двигались: пашню наконец продисковали, а там удалось и тракториста заманить для повторной вспашки, а потом и агрегат с французским роторным рыхлителем прикатил, который, пройдясь в два следа, распушил почву до нужной кондиции.
Конечно, без “подмазки” не обходилось: кому бутылку сунешь, кому денег. И хотя где-то отдаленно и грызла меня совесть, что это нехорошо, но разум и логика пересиливали: не “подмазав”, я так и буду сидеть около своего картофельника на бобах. И, конечно, я не в обиде на тех совхозных механизаторов, которые в годы моих арендных мытарств, в общем-то, за ничтожную мзду помогали мне охотно и безотказно. Это были нормальные, трудолюбивые ребята, не избалованные высокими заработками, потому что в совхозе никогда таковых не было.
Когда все обработки моего участка завершились, дальнейшие агротехнические операции — нарезку гребней и посадку — я решил сделать своими силами, понадеявшись на своего огородного помощника, то есть на мотоблок МБ-1 “Нева”. Навесив имевшийся в комплекте к нему окучник, я лихо выкатился на поле и вонзил окучник в почву. И хотя земля была разделана до пуховой легкости, мой мини-трактор не потянул: взревев мотором, этот пятисильный конь обоими колесами зарылся по самую ось в землю, и — ни с места. Пришлось заглубление окучника уменьшить и наезжать гребни за два прохода. Хоть и не сразу, но дело наладилось. Правда, поначалу я никак не мог добиться идеальной прямизны гребней, поэтому первый десяток их пришлось разровнять железными граблями и наезжать снова. Но, потратив на эту работу полдня, я наконец удовлетворился ее результатом: верхняя часть делянки имела вид аккуратно разлинованного листа бумаги. Когда же я принялся наезжать гребни на склоне бугра, уже освоенный метод нарезки их стал непригодным: мотоблок на наклонной поверхности заносило в сторону, и никаких моих усилий не хватало, чтобы удержать его от этого. Какое-то время помучившись, я заглушил мотор и решил заняться посадкой картофеля на готовом участке, мобилизовав на эту работу жену и мать. Тут уж мне было не до робинзоновских амбиций: дело-то нехитрое — раскладывать клубни по бороздам. Я на “Жигулях” подвозил из теплицы прояровизированные семена, а женщины занимались посадкой. Уложенные на дно бороздок клубни я засыпал пушистой землей из гребней, орудуя все теми же железными граблями. Таким образом мы за два выходных дня посадили более половины участка.
А пока шла эта работа, я придумал другой способ нарезки гребней на склоне. Вместо окучника я навесил на многострадальный мотоблок имевшийся в комплекте к нему плужок с поворотным отвалом, и дело пошло, хотя и не так споро, как на горизонтальной плоскости, потому что для посадки одной борозды теперь требовалось делать три прохода: сначала я наезжал бороздку для укладки картошки, затем заваливал почвой с одной стороны и в последний, третий проход — с другой. Если иметь в виду, что длина одной борозды составляла сто десять метров, а количество борозд — двадцать пять, то нетрудно подсчитать, сколько километров мне пришлось отмерить, шагая за мотоблоком в постоянном напряжении.
Но какую радость испытал я, когда был уложен в землю и засыпан последний клубень!
Я каждый вечер приходил на свое поле и любовался посадками: ровные гребни расчерчивали его пространство из конца в конец. Земля, так яростно сопротивлявшаяся мне во время посадки, теперь мягко и покорно чернела в предзакатном свете, тая в себе буйную зеленую жизнь и все мои надежды. Нет, никогда еще за свои пятьдесят лет я не испытывал чувств, подобных тем, которые переполняли меня каждый раз, стоило лишь прийти к этому полю или даже просто вспомнить о нем в суете каждодневности. Я ощутил, что вошло в мою жизнь нечто большое и радостное, и как я жил без этого раньше, я уже и представить не мог.
В том году май полыхал жарой и сушью, домашние овощные грядки приходилось поливать чуть не каждый день. Но о картошке я не беспокоился: влага для нее потребуется позже, во время интенсивной вегетации и цветения. А пока росткам и развивающимся столонам достаточно влаги маточного клубня. Жара-то как раз в довсходовый период и полезна: в теплой земле активнее идут биологические процессы. В подтверждение своего знания я запускал руку в мягкое, теплое нутро гребня и, отыскав там посаженный две недели назад клубень, осторожно раскапывал его, не трогая с места. Да, так и есть: толстые, мясистые ростки уже рвутся наружу, а в местах их отрастания на клубнях заплелись густые мочалки нитяных корешков.
Свободное копирование
