Опубликовано 13 марта 2018 года. Отрывок 213
Потоковый текст покинул меня, его нет с середины ноября, а сейчас середина декабря. Может быть, новогодние воспоминания смешанного запаха хвои и мандарина вернут его, но если нет - не беда, будем конструировать и мостить текст, как мостовую или черепичную крышу, это избавит его от нелепостей хоть немного, но и лишит достоинств дождя или ключа, бьющего из земли.
Опускаясь все глубже в память, Тропа дает возможность заглянуть в нее сверху, увидеть то, что не разглядишь "лицом к лицу", и предположить некоторые обобщения.
Публикация текстов, если смотреть на время их написания, идет от настоящего времени к прошлому, когда я разглядывал всё вблизи, мне самому будет интересно прочитать написанное раньше и, благодаря этому, сообразить, что и как надо писать в дальнейшем.
Ручка эта удобная, шарик в ней не тормозится и не проскальзывает, надеюсь, что и буквы получаются более внятно, хоть я их уже и не вижу.
Контекст, в котором я живу, не очень способствует писанию, прикладываться к тетрадке приходится украдкой, между всем прочим и на фоне неприятных ожиданий и сомнительных перспектив.
Надеюсь, что моя письменная речь остается или становится внятной, в состоянии внятной речи надо удерживаться, что я и стараюсь делать, несмотря на всяческие недомогания, включая слепоту и головокружение.
Не станем дуться на тех, кто воспринимает мою писанину как "штучку", а не как человеческий документ с попыткой сказать что-то для меня важное. Эти люди - рыбки, рыбы и рыбищи, у них вполне прохладная кровь, но тяга к познанию на фоне такой крови достойна похвалы.
От вступления в какую-то полемику я далек и по ситуации, и по возрасту, поэтому занимаюсь тем, что пытаюсь высказаться наряду с другими, а не вопреки им. Тексты мои, лексически довольно примитивные, подводят читателя сложностью "перескакивания смыслов", когда читатель ждет продолжения повествования, а там торчит контрапункт, а некоторые тексты и вовсе из контрапунктов, которые последовательным сознанием смотрятся как "не пришей рукав". Меня это, впрочем, не беспокоит, я выскажусь как смогу и сколько успею. В общем, это безобразно вольное письмо, подобное последнему путешествию Битт-Боя в гриновских "Кораблях в Лиссе".
Я хотел сказать, что даже при полной потере идущего через меня потокового текста, я буду продолжать писать, даже если придется это делать насильно. Насилие над собой - единственное, имеющее право на жизнь.
Удовольствие от насилия над собой я не получу, но, возможно, получу текст, который для меня важнее, чем эмоции по поводу насилия над собой. Если же вдруг вернется потоковый текст, который одним духом по несколько страниц, я буду транслировать его и в дальнейшем. Я должен предположить, что мои тексты кому-то пригодятся, и я предполагаю это с осторожной долей вероятности. Хуже будет, если они пригодились бы, а их нет. Одиночество не тяготит меня, я прожил в нём жизнь и не рассыпался, хотя мы хорошо знакомы.
Возможно, через какое-то время я объявлю бойкот взрослому миру, это будет бессрочно, но пока у меня нет достаточных оснований для такого решения, оно не может быть основано на личных впечатлениях и "обидах", хотя я не умею обижаться, умею только обижать. Большинство обижается на мои завышенные требования к различным проявлениям качества их жизни, включая взятую ими на себя работу, но я ни с кого не требую больше, чем с себя, и хорош бы я был, если бы допустил к Тропе халтурщиков, рукожопых заботников и бдительных обеспечителей безопасности с приплюснутыми мозгами. Исправить меня на эту тему трудно или невозможно - оно въелось в кровь, в кость, в каждую клетку. Пусть все порют свои косяки на сопредельных территориях, на своей я этого терпеть не буду. К взросляку, работающему на Тропе, включая себя, я беспощаден.
Стараниями лишиных - скоробогатченков и прочих грызловых было изготовлено чучело Тропы и чучело меня, оба достойны уничтожения, размножения и пренебрежения, но они ничего не имеют общего с Тропой и со мной. Мои Записки Огородного Пугала дают возможность чучелу высказаться, а то и быть услышанным, что может принести некоторую пользу и восстановить такой призрачный модус, как справедливость. Потоковое письмо начисто исключает вранье, а письмо конструктивное должно быть настолько хроникально-документальным, чтобы выдержать любую проверку на подлинность со стороны заинтересованных граждан. Впрочем, многие имеют не отбитое с детства "чутьё на подлинность", которое подскажет им всё как есть. Если уж я теперь лишен и презумпции подлинности, то отправлю её, пожалуй, в свободное плавание, глядишь и встретимся.
Может быть, благодаря этим текстам мы начинаем с кем-то по-настоящему знакомиться. Всю жизнь я промолчал, теперь - говорю.
По сути, это те же мои песенки, только разведённые пожиже.
(2017)
(с) Юрий Устинов
Свободное копирование
