Опубликовано 12 января 2018 года. Отрывок 164
Человеческое тело сидит в пустыне и ремонтирует свой самолёт. Душа является к нему шестилетним ребенком и увлекает в путешествие по архетипам. Тоска Летчика по далекой звезде, где обитает душа, это тоска по собственной душе. Но есть ещё и Лис - Не исключенный третий в этом диалоге. Кто он?
Триалог души, тела и Тропы - нужен ли он тебе лично? Сказка - ложь, но в ней - намёк. Отыскать свою душу в ее скитаниях по пустыне - нормально (Кордонский сказал, что мои тексты похожи на творчество Крапивинских "бормотунчиков". Пусть так. Кому надо - тот услышит).
В "Океане" в 80-х Витя Ковальский, бывший музыкальный руководитель "Орленка", взял меня в помощники - я должен был, когда надо, безотказно брать гитару и петь всякие авторские песни, в том числе свои. Через несколько дней он бегом ворвался в свой музыкальный кабинет (большой и хорошо оборудованный), почти снёс меня с ног и зашептал, тараща глаза:
- Баляса сюда идет! Любка прилетела! Залезай!
Я залез под стол, куда мне было указано, и затаил дыхание. Через несколько секунд дверь в кабинет открылась, послышались шаги и уверенный женский голос спросил:
- И что вы здесь поёте?
Это была женщина из ЦК ВЛКСМ, курировавшая "Артек", "Орленок", "Океан" и вообще всё пионерское в Советском Союзе.
- С...сегодня разучиваем новую Александры Николаевны... - задушевно врал Витя. Я чихнул под столом, там было пыльно. Ковальский тут же вытащил свой микроскопический носовой платок и стал шумно в него сморкаться, будто это была огромная простыня, уже наполненная пережитым.
- Гриппуете? - спросила Любка. - А это что? Это ка-эс-пе?! Кто такое Юлий Ким? А?
Витя резко прекратил сморкаться, повисла нехорошая тишина. После коммунарских посылов "Орленка" везде давили всё, что могло бы поддерживать или формировать человеческое лицо социализма брежневской засолки.
- Вот! - торжествующе сказал Витя, перевернув листок с песней Кима.
- Я стою на берегу,
Первым солнце принимаю,
Всё на свете понимаю,
Всё могу.
- И что дальше? - требовательно спросила Любка. Я выглянул из-под стола, оставаясь в его тени. Бледный Ковальский продолжил читать вчера написанную мной песенку для "Океана":
- Потому что Океан, -
Он и Тихий, и Великий.
Видишь, солнечные блики, -
Океан!
- Я не знаю у Александры Николаевны такой песни, - требовательно с металлом в голосе сообщила Балясная.
- Это народная песня, - нашелся Ковальский и опять замолк. Я снова собрался чихнуть, от того, что я - народ, написавший без спроса песенку и сидящий за это под столом. Свело челюсти в улыбку и засвербило в носу.
Дверь вдруг открылась, я увидел толпу пионерских ног.
- Добрый день! - сказал Витя. - Проходите, пожалуйста, садитесь. У нас гости!
- Добрый день, добрый день, - заговорили пионерские ноги. Любка растворилась в их шепоте и, как я понял, вышла. Мне же пришлось до конца Витиного занятия с пионерами сидеть под столом. Вскоре мы встретились взглядом с одним из пионеров. Он смотрел удивленно, и я показал ему "тсс" пальцем поперек губ. Пионер что-то сообразил, понимающе кивнул мне и стал отрешенно ковырять в носу.
- "День сегодня - лучше всех
Мы встречаем первый снег", - сообщал Ковальский пионерам Советского Союза.
Это был текст "Снежной премьеры" Александра Решетько, киевского инженера - поэта-исполнителя. Саша пел негромко и в середине семидесятых стал мишенью для прессы под заголовком "Шептуны у микрофона". Песни его не запрещали, но и не разрешали, что было одно и то же.
- Значит, снова не узнали.
Улыбнется и растает.
И заметят все внезапно
Снег на площади вокзальной,
На машинах, на деревьях.
Зал притих от удивленья...
Снег на улицах искрится.
Смех на лицах, рукавицах.
Арлекин читает прозу,
У Пьеро от счастья слезы.
Все нашли своё призванье.
Пусто в зале ожиданья...
В "Океане" Сашиной записи "Снежной премьеры" не было, вместо него на катушке магнитофона пел я. Запись крутилась, пионеры подпевали стройно, а я продолжал сидеть под столом в ожидании конца музыкального занятия. Дальше все было благополучно, ничьи головы не полетели, близилась "перестройка", которая сначала называлась "ускорение". Что можно было ускорить из атрибутики застоя было непонятно, но само предложение хоть что-нибудь ускорить - обнадёживало.
(2015-2017)
(с) Юрий Устинов
Свободное копирование
