Опубликовано 1 августа 2017 года. Отрывок 27
Бог не оставил нам письмена. Он был занят, он делал, а не писал. Писать каждый может, а ты попробуй сделай. Потом и описывай, если получилось. Или напиши, почему не получилось, чтобы другие не повторили твоих ошибок.
Богу некогда достать чернил, он творит каждый наш миг и сейчас. Некогда потому, что работы у него - на вечность. И, если бы не Троица, не знаю, что было бы.
Бог - не начальник. Начальник - не Бог. Троица - не "тройка" НКВД, хоть и та сидит в каждом. "Строительство" разное бывает. Разберись, что ты хочешь строить.
У ребенка нет вопроса зачем он строит замок на песке из сырого песка в полосе прибоя. Он упорно строит и будет это делать всю жизнь, сколько бы волна ни смывала его творения. Никакая вселенская госдума не может отменить энтропию, тут нужно детское упрямство и уверенность Всевышнего.
Мне печально, что ни разу в жизни не пришлось участвовать в какой-либо дискуссии о Тропе, ее устройстве и причинах эффективности действия реабилитационной системы. Таких дискуссий не было. Даже то, что мы сгенерировали группу детей - консультантов для взрослых педагогов вызвало интерес только в узком кругу понимающих, что делает Тропа и как она работает. Все остальное - слухи и сплетни, чаще - грязные. В Туапсе в начале 90х высокое начальство всерьез проверяло версию о том, что я заставляю детей собирать дрова и продаю эти дрова, местному населению. К концу 90х уже было принято приписывать мне какие-то мистические особенности, включая дистанционный гипноз и причинение вреда на расстоянии. Облако, точнее - грозовые фронты этой информационной интоксикации сопровождали нас десятилетиями. То какая-то "переделка душ", то в отдельных доступных точках интернета я уже вождь всемирного сообщества педофилов, то изготовил и пользую специальный белый порошок, который избирательно стирает память на сексуальные события. Публично отбиваться от всей этой дряни я не считал возможным, - морщился, улыбался и продолжал делать дело дальше.
Что же давало почву для таких слухов?
Отсутствие барьеров между детьми и взрослыми - в первую очередь. Уважительное, внимательное, теплое отношение к детям, явная к ним любовь, которой сорные мозги тут же пытаются придать сексуальный оттенок. Я уже рассказывал, как меня в 1966 в 346й разбирали на партсобрании за то, что когда в комнату входят дети, я встаю и - о ужас! - подаю им руку. До сексуальных подозрений они тогда еще не додумались, но начало было положено. "Они слушают Шопена при свечах!" - с ужасом говорили о нас в райкоме комсомола и вскоре вынесли мне выговор на бюро РК ВЛКСМ за неуплату в каком-то месяце членских взносов. Взносы были 2 копейки в месяц и в ком. билете должен был стоять штамп "уплачено". Штамп у меня не стоял, может я и не заплатил, хотя был всегда аккуратен с такими делами. ДОСААФ, ОСВОД и прочее, везде копейки надо было отдать и иметь на то подтверждение.
Турпоходы в зону подозрения не входили - в гуще детей заниматься сексом невозможно. Только позже, после скандала в Институте общих проблем воспитания Академии педагогических наук СССР, его сотрудники <...> взяли на вооружение некий "туристический секс". До этого тщательно проверяли все походные отчеты по граммам, включая расход чая на человека при заварке и остаточную стоимость картофельных очистков. С растратами и хищениями у них не получилось и они переключились на секс. К тому же, съедение картошки и выпитие чая можно доказать, а как доказать отсутствие секса? Вот уж не глупы были инквизиторы, имевшие шестое правило: если обвинить не в чем - обвини в этом, - не отмоется.
Мне доверяли. Меня можно было отвести за ствол дерева и показать мне прыщик на мошонке или загнивающую как капитализм давно не мытую письку и я - или мазал что-то зеленкой, или давал мыло и пинка в придачу - мыть укромное место, делать это правильно, без ха-ха и развлечений и ежедневно. "Найду немытую письку - заберу себе в коллекцию, говорил я грозно. - У меня их под палаткой целый склад!" Четырехлетний сын знакомого литератора, впервые выведенный им в мужскую баню, восхищенно воскликнул: Папа! Почему у тебя пися с усиками! Литератор подавил смущение и пообещал: Вырастешь - узнаешь!
В общем, тема присутствовала, вызывала улыбку, но никогда - нездоровый ажиотаж или пристальное внимание.
Когда подшивали шорты для энурезников, к писькам вообще относились по-деловому, размечая куда капнет и куда не капнет, причем обсуждения такие проходили буднично, без улыбки, по-деловому.
От совокупляющихся животных, которые сраму не имут, было принято отворачиваться, ровно так же не вызывал реакции тропяного общества мелкий пук, ик и даже как, а вот отрыжка с призвуком считалась неприличной ("внутренняя культура попёрла") и с ней как с привычкой перманентно боролись ("воспитание наружу лезет").
Непристойных рисунков у тропяных я не видел никогда и не знаю, были ли они. Всякие морфологические совпадения и намёки в растительном мире давали понять, что природа тоже имеет чувство юмора, но не более того.
Мальчикам про девочек рассказывали отдельно, в суровой но корректной мужской компании, где всё называлось своими именами, вплоть до латыни и медицинских терминов, в результате таких мужских разговоров пацаны становились внимательнее к девчоночьим проблемам, к их особенностям и надобностям, никогда никого не вышучивали, но начинали сопоставлять любую девчонку с мамой. "Серенький, может поработаем, или ты опять дружить хочешь?" - с легким ехидством спрашивала Маринка у Сереги. Наступала минута молчания и Серый брался за инструмент, общее ржание приходило уже в процессе работы. Увидев возбужденного жеребца на плато, Леха сказал, извиняясь: "Он копытами вправить ничего не может, только вдарить". Все понимающе засопели, мысленно примерив копыта в аналогичной ситуации и сочувствуя жеребцу.
Конечно, это все конспект возможных будущих записок, их эмбрион. Успею ли - не знаю, идём дальше пока глаза смотрят.
(2015-2017)
(с) Юрий Устинов
Свободное копирование
