Опубликовано 30 июня 2016 года. Отрывок пятый
Дня через четыре, когда густонаселённый Базовый лагерь уже был слегка обжит, начинался отбор состава на Верхний, передовой лагерь. Отбор делала сама группа посредством тех простых и всем понятных методик, которые оставил нам в социологии Морено. Составлялся "кубический" вертикально-горизонтальный список всех участников.
Все собирались вечером в костровом круге, и каждый по очереди отвечал на вопрос:"Назови трёх (иногда больше-меньше) своих товарищей, с которыми ты пошёл бы ставить Верхний лагерь". Взрослые, руководители в этот список не включались, их оценивали и продвигали дети с помощью других "подарков Морено" - социограмм, но об этом позже.
Простой подсчёт показывал состав следующего лагеря. Влияние взрослого "руководства" на результат практически сводилось к нулю.
Был и другой метод подсчёта, дававший результат с учётом степени референтности отобранного (самоотобранного) состава. Сколько раз ты был назван другими - столько баллов в этом случае начинал стоить твой голос для кого-то. Метод подсчёта выбирала сама группа, но чаще всего обходились первым вариантом, оставляя второй любопытным взрослым, которые хотели как можно больше знать о группе того, чего она сама о себе не знает.
Взрослое руководство вообще сводилось к советничеству и обеспечению безопасности там и тогда, где и когда группе не хватало опыта для обеспечения безопасности в силу особенностей возраста.
Абсолютное руководство всеми и каждым наступало только при экстремальной, опасной ситуации. В этом случае приказы и их выполнение обсуждались только после того, как экстремальная ситуация миновала, и всё вернулось в обычное русло самостояния, самоопределения, самоуправления.
Любые попытки вновь прибывших ретивых взрослых ощутить себя начальниками детей считались недопустимыми, неприемлемыми и сразу пресекались.
Социограммы ориентировали и помогали понять ситуации и смыслы не только при отборе состава, но и во многих других случаях.
Выборы ответственных фигур детского самоуправления происходили тоже не совсем обычным путём. Постепенно, но быстро отдавая детям все бразды самоуправления, мы старались, чтобы они поняли, что быть, например, командиром группы - не почётная должность, а высокая ответственность, скорость и верность принятия решений, выдержка и корректность, и т.д.. Когда группа начинала это понимать, можно было собраться в круг и спросить: "Кто возьмётся быть командиром группы?" Желающих всегда было немного, все напряжённо думали, примеряя себя на множество ситуаций, которые придётся решать самостоятельно и отвечать потом за принятые решения и поданные команды перед всеми.
Тот, кто, волнуясь, называл себя на должность командира (или другую), должен был ответить на все вопросы, которые задаст ему группа, выслушать критику и напутствия, а если хоть один человек был против - командира не утверждали.
Когда группа научалась жить в параметрах самоуправления, командир переставал быть выборным (самовыборным) и становился сменным, командовали все по очереди. Тому, кто не очень умел командовать, помогала быть командиром вся группа. Она всегда делала это очень охотно, корректно и тактично, я не помню исключений.
Надо сказать, что "все", как правило, очень хорошо относились к "каждому" и никогда не строили из себя "подавляющее большинство".
Тропяное правило "Один - не меньше, чем все, все - не больше, чем один" действовало безотказно и выполнялось всеми и каждым с искренним удовольствием, на радость витавшему над ними альтруистическому духу Владимира Ивановича Эфроимсона. Природосообразность доброты была явной и не требовала специальных морально-волевых и нравственных усилий. Мы явно все получали удовольствие от естественности нашей жизни. Становиться и быть самим собой в такой атмосфере было нетрудно.
Верхние лагеря, а потом и Базовый, требовали от каждого чуть большую толику самоотречения - на них было трудно. Но это самоотречение никогда и никем не декларировалось, оно тоже было естественным и тоже приносило радость.
Чрезвычайным Происшествием считалось проявление агрессии в любом её виде. Такие случаи группа терпеливо и спокойно разбирала вечером у костра, днём никаких разборов не проводилось.
Система наказаний существовала в виде предписанных ограничений на работу и / или самообслуживание. Отношение к наказываемому всегда оставалось корректным и добрым, дежурные втихаря вылавливали ему лучшие куски в супе. Напоминать ему о проступке и/или о том, что он наказан, считалось недопустимым.
Я сознательно употребляю слово "считалось", так как допустимым было всё, кроме нанесения вреда другому существу. Другой уклад жизни лишал бы всех нас свободы.
Найти грань между допустимым и неприемлемым удавалось за счёт рефлексии и ауторефлексии группы, непрерывно отбирающей, отторгающей, сохраняющей, оценивающей своим состоянием и поведением новые, непрерывно возникающие признаки и свойства.
Наказанием в группе было отлучением от труда. На час, на день, на несколько дней. От общего труда, от каких-то его видов, или от самообслуживания тоже.
К "разгруженному" (так назывался наказанный) относились с большим сочувствием, никогда ничем не усугубляя его положения и состояния. Незаметно ему доставались лучшие куски, лучшая накидка от дождя, лучшая кепка от солнца. Ему бежали рассказать свежие смешные истории, ему приносили горсточку первых ягод ежевики.
Других наказаний на Тропе не было.
Я не ставлю в этих записках задачу отбиваться от всякого бреда типа "лагерей для посвящённых" и прочей ахинеи, просто рассказываю как было. Если вы скажете, что компас позволяет кораблю ориентироваться и ложиться на курс - вы будете правы. Но утверждать, что компас ведёт корабль, вы не станете, это не так. Любой взрослый, назначенный или призванный детской группой быть её блоком навигации, не руководит этой группой в решениях и выборе пути, он только обозначает ей возможные последствия каждого выбора. Тем более, он не является начальником группы, начальником детей.
Вечная для России милитаризация сознания рождает в нём исключительно модели подчинения силе или авторитету, а если внешних признаков слепого подчинения не обнаруживает, то ищет их в категориях хитрости. Их нет, взрослый и детский мир вместе движутся по вместе выбранной дороге, сотрудничая и симпатизируя друг другу. Взрослый компетентен в сфере своего знания, а ребёнок - в сфере своих чувств. Здесь можно и задуматься: если чувства суть Высшее знание, то из чего состоит жизнь человека - из приобретений или потерь?
Обратиться к взрослому можно всегда, он обязательно выслушает и ответит, выскажет свои суждения. Если же он чего-то не знает, например - есть ли в кремниевой жизни начальники и подчинённые, или где можно увидеть фашизм на растительном уровне, он честно скажет: "не знаю".
Он всегда честен с тобой, у тебя с ним не может торговых отношений на тему "ты - мне, я - тебе".
Отсутствие подавляющего Большого Социума вкупе с природной компонентой делала нашу бытность первозданной, где многое, вплоть до культурологии, могло родиться и рождалось заново. Закон онтогенеза сверкал гранями своих спиралей имени Менделя и Дубинина внутри нашей жизни, рождая смутные догадки о долгом путешествии некоего народа по пустыни, но главные открытия были ещё впереди. Среди них - осознание полной беззащитности любого человечества. В том числе и тропяного, где социальные лифты приводились в движение заботой человека о природе, о сохранении её в каждом и во всех без изъятий и без искажений. Если каждый человек - единственный, то никакого большинства не бывает и быть не может, а есть желание быть вместе, оставаясь единственными. Ключ к этому сообществу всё тот же - ансамблевое бытие, где у каждого своя роль, согласно его природе, а вместе - ансамблевая импровизация посреди спонтанности бытия и сознания во имя природы, то есть [сил], которые из почвы и солнечных лучей дарят нам прекрасный цветок бытия.
Когда нет бумаги и карандаша для социограммы, можно сделать ещё проще.
Выбираете с помощью случайности любого из группы, просите его найти себе товарища, которому он доверяет в работе. Как только такая двойка состоялась, начинается важный этап выбора этой двойкой третьего. Двое могут вести любые переговоры с возможным третьим, но с момента, когда его назвали, рабочая тройка существует. Следующим поиском она превращается в четвёрку, это уже две двойки, где каждый ищет третьего. Найти Третьего - важнейшее ключевое действие (Я. Голосовкер "закон не исключённого третьего", "Логика античного мифа").
Видео: https://www.youtube.com/watch?v=w5sqNsuYN5k
BSI2 071; Тренировка в первой в России детской Школе Спасателей.
Самодостаточность группы начинается с количества 12 человек, это 4 тройки или давно известная всем "дюжина", которая всё сдюжит.
В группе больше 12 человек всем "дополнительным" уже легко потеряться, не состояться, не иметь значения.
Итак, "строить - строИть" и "дюжина". Самоотбор в группе без бумажки. Группа больше 15 становится рыхлой, распадается, расползается, разбивается на фракции.
При нахождении третьего, каждый в тройке становится Третьим, и занимается разрешением противоречий между двумя другими, качественный контакт между ними становится для него ценным. Такая тройка сознательно берёт на себя и хорошо выполняет сложные работы, решает трудные задачи. Она "встроена", она представляет из себя "строение".
Не надо [неразборчиво] детей, изображая из себя начальников и царей. Когда будет надо - дети сами позовут вас, а если никогда не зовут - подите от них вон. Вы не начальники детей, вы - самозванцы, надоедливые и навязчивые.
(2015-2016)
(с) Юрий Устинов
Свободное копирование
