Юрий Устинов
Заметки до востребования.
Опубликовано 5 января 2016 года. Отрывок первый
В середине восьмидесятых Советский Детский фонд позвал меня помочь в создании первого в СССР городка приемных семей Рязанской области возле Сасово. На месте будущего городка было поле, архитектурный проект еще только создавался, а всей затеей руководил Федор Иванович Брагин, 50-летний немецкий мальчик-сирота, усыновленный во время войны солдатом Иваном Брагиным.
Наш автобус остановился у края поля, все высыпали наружу после утомительной дороги, и я оказался рядом с Маргаритой Тереховой, известной актрисой, снявшейся тогда в фильме Андрея Тарковского "Зеркало". Улыбаясь, мы поздоровались, завязалась беседа, так мы с ней познакомились.
Брагин сразу пригласил меня стать в его городке директором педагогики. Я согласился, поскольку подрабатывал тогда на радиостанции "Юность", то в церковной мастерской. Я стал рассказывать Маргарите про педагогику сотрудничества, она отшучивалась какими-то любовным историями про актеров.Через месяц-другой я наконец выполнил данное ей обещание и пошел в гости в ее московскую квартиру. Неустроенность ее быта меня глубоко поразила, мне было очень жалко, что такая замечательная актриса живет в таком неуюте. Мне для близости с человеком нужен уют - рукотворный или созданный природой. Чай из засаленного стакана - тоже не слава богу, и я вскоре откланялся, слушая заверения в ее уважении к моим педагогическим талантам. Маргарита тогда выступала одним из спонсоров фондовского проекта.
А тем временем в Демушкино, главное место будущего городка, съезжались будущие сотрудники, привлеченные восторженными рассказами пусковой группы. Я не знал тогда, что в распоряжение Брагина, по роковому стечению обстоятельств, приехали и Лишины - дети тех самых Лишиных, которые в 1972 году начинали травлю Устинова. Оказывается, узнав, что их начальником будет Устинов, они тут же выдали себя и предъявили Брагину ультиматум - или они, или я . Я в это время набирал детей в приемные семьи, искал совместимых по всей стране. Помню, в Нижнем Тагиле, в двух больших детдомах, стоящих рядом, меня поразила массовое "раскачивание" детей. Кто работал с депривированными - знают, что это такое. Они раскачивались не по двое-пятеро, как везде, а все - без исключения.
Все Лишины всей мощью обрушились на Брагина. Вернувшись, я не нашел в нем доброго и интересного собеседника. Он был сух и насторожен, однако с работы меня не уволил. Тем временем страна ловила маньяка Чикатилло. С подачи Лишиных "органы" стали присматривать и за мной, в том числе и в моих командировках. Не знаю, что было бы со мной - нескольких человек расстреляли по подозрению, но вскоре поймали настоящего маньяка и слежка за мной прекратилась.
С Маргаритой в то время мы виделись редко. В основном беседовали по телефону. Маргарита снова звала меня в гости и развлекала рассказами про "голубых", которые мерещились ей везде, даже на съемках фильма про трех мушкетеров. Я пропускал мимо ушей всю эту чушь, но ехать в гости не хотел.
Проект Брагина зачах, Федор Иванович сам угрюмо копал канавы на месте будущего первого дома. Дом все-таки построили, помог директор совхоза Саджая. Я набрал одну приемную семью и они поселились в этом единственном доме. Брагин уехал на родину своих предков, сказав, что музей Макаренко находится не в России, а в Германии, а меня с совдетфонд пригласил строить под Туапсе здание уже по моему проекту.
В середине лета 91-го приезжали на тропу и поднялись на лагеря два странных человека, мужчина и женщина. Женщину звали Верой, в руках у нее был очень длинный микрофон и была она корреспонденткой радио "Маяк". Мужчина носил на себе большой кофр с фото-причиндалами, ступал мягко, звали его Александр, а фамилия у него была двойная - Тягны-Рядно. Разумеется, был фотограф.
Вера в первый же день спросила у пришедшей с прокладки тропы бригады: "И кому нужен этот ваш мартышкин труд?". Ребята слегка опешили, но Вера устойчиво целилась микрофоном в каждого по очереди, и бригада заговорила. Каждый отряд вызывал у Веры едкую усмешку.
Александр бродил, ползал по лагерю, прицеливаясь объективом. Я заметил, что он ищет кадры, на которых передний план состоит из грязного, еще не помытого котелка, закопченной миски, бывалых заслуженных носков, висящих на веревке после стирки.
Вера много расспрашивала, все ее вопросы были под стать первому. Потом, много позже я узнал, что эту пару прислала на тропу Маргарита Терехова и что Александр Тягны-Рядно отказался отдавать в печать отснятые материалы. Это был поступок, который я ценю по сей день.
Тем же летом 91 Маргарита приехала на Тропу и привезла своего сына Сашу. Лица его я не запомнил, было ему лет 10-12. Пять или шесть лагерей стояло тогда на Тропе, связанных телефонной связью. Маргариту с Сашей я определил на один из средних лагерей, там было уже обжито, все черновые работы проведены. Сам я жил на верхнем лагере, и вскоре Маргарита спросилась ко мне наверх, говорила, что ей интересно там, где нахожусь я. Возражений у меня не было и, вскоре, оставив сына на среднем лагере, Терехова поднялась к нам на хребет. Сашу я больше никогда не видел.
Рите поставили отдельную палатку и старались во всем ей помогать. Через день-два она сказала, что каждый день после ужина она будет репетировать спектакль с детьми у костра. Это было что-то из классики, не помню что. Я удивился, но она была непреклонна в том, что культура должна проникать во все поры общества и подниматься ради него на любую высоту.
Усталые после рабочего дня, ребята засыпали на вечерних репетициях и разучивании ролей. Маргарита сердилась, но пойти посмотреть, чем занимаются эти дети днем - отказывалась. Я побаивался, что она захочет поднять на верхний Сашу - там нечем было занять новичка, но она ни разу не вспомнила о нём.
Каждый день, когда детская бригада уходила на работу, я выдерживал атаки одинокой женщины, к тому же актрисы. Это очень непростая оборона, ведь главное - не обидеть. Моя тогдашняя подруга ждала меня на базу, как рыбачка у моря, а я "держал оборону".
Почему-то на меня всегда плохо действовали пластиковые искусственные части тела, я чувствовал себя как в детстве при первом посещении Кунсткамеры в Ленинграде.
Потом грянул мощный ливень, внизу смыло села и поселки, погибло сотни людей. У нас на Тропе на "Верхнем" промок репчатый лук, на Базовом унесло корыто с носками. Других потерь не было. Маргарита с Сашей успели до ливня спуститься в город и уехать. Терехову перед отъездом поймала одна из туапсинских газет и раскрутила на интервью. Маргарита рассказала, какой Устинов хороший и почему в России не умрет офицерство, если все будут работать с детьми, как Устинов. Это было ее последнее положительное выступление о Тропе.
После аварии на шоссе, где погибли шестеро наших ребят, газеты запестрели заголовками типа "Монстр на Тропе", "Обучаю в позе "кучера", "Обаятелен и опасен". Атаку открыл Николай Фохт в еженедельнике "Собеседник". Статью ему заказала Терехова. Сама она чуть ли не каждый день стала выступать по телевидению, радио с отчаянными страданиями как "педофилу-шизофренику" всю жизнь разрешают работать с детьми.
Вскоре после больницы я добрался к Ролану Быкову, нашему другу и мудрому советчику.
- Ты хочешь работать или всю жизнь сражаться с этими бл...? - спросил с напором Ролан Антонович.
- Работать.
- Так вот иди и работай!
Позже он рассказал мне, как происходил его разговор с Тереховой:
- Объясни, милочка, что это ты делаешь? - спросил у нее Ролан.
- Я там у них была и все видела, - горячо ответила Маргарита.
- И что же ты видела, милочка?
- Я была у них на верхнем лагере, где Устинов, и видела все!
- Ну скажи же, что ты видела?
- Ролан Антонович... я все видела!
- Что ты видела, говори!
- У них там... ноги грязные
- А ты, милочка, взяла бы и помыла, - мягко сказал Быков. И вдруг взорвался.
- Сниматься, с-а, не будешь!!! - грохнул кулаком по столу Ролан.
Терехова больше не снималась в большом кино. Ушла торпеда - сказал Ролан Быков. Так Устинов стал личным врагом актрисы, а позже с ее подачи - средоточием мирового зла, тайным развратником, мистически действующим на своих жертв и на всех честных людей планеты.
После аварии мы, оставшиеся с этим, лежали по больницам, а гнездо для сбора средств для помощи нам организовал московский бард и художник Антон Яржомбек с женой Тамарой Лаврентьевой. Это были подставные люди, давшие возможность Лишиным обрабатывать почти всех наших друзей. В той же куче стервятников обосновалась и Терехова. Сын Сашка уже стал обиженным мною ребенком, а я, оказалось, обладал дьявольской силой в обработке людей, в том числе и с помощью "специально написанных" для этого песен.
Именно эту версию взял из Москвы Скоробогатченко для своей спецопераций против Тропы, именно она сейчас завершается приговором суда. Многие спрашивают про Усатиковых, я считаю, что они - всего лишь пешки в этой игре, а Усатиковым-отцом движет вовсе не благородная ненависть, а всего лишь страх ответственности за суицидальную попытку сына. Виновным во всем должен был стать не он, а кто-то другой, вот я и отдуваюсь.
Отсутствие оправдательных приговоров в России называется неотвратимостью наказания. Ты будешь неотвратимо наказан, независимо от того, совершал ты преступление или нет.
(2016)
(с) Юрий Устинов
Свободное копирование
