Малаховка - 1

МАЛАХОВКА

Это - желанье, томленье

Страсти изнеможенье,

Шелест и шорох листов,

Ветра прикосновение,

Это — в зеленом сплетенье Тоненький хор голосов

ПОЛЬ ВЕРЛЕН

"Верю: это ты ко мне посылаешь -

чуткие души,

светлые дни удачи.

Верю: глаза людей,

что ко мне добры,

лучатся твоей

любовью горячей"

Максимович

Посёлок знаменит своей историей, это одно из престижных дачных мест Подмосковья. Наш дом был в начале улицы Петропавловской - по имени церкви, сейчас улицы Советской, до сих пор не потерявшей своей прелести: тихой в зелени, почти без транспортных шумов. Рядом парк, в котором был знаменитый театр. Двор, где мы поселились в бывшей кухне с отдельным (чёрным) входом, был до революции шикарной дачей с флигелем для прислуги, обширным участком. Дача была красива, уже в наше время местная газета публиковала её прежние снимки. Строил дачу чиновник высокого ранга Казанской железной дороги, отборный лес для сруба везли из Сибири, и до сих пор брёвна дома насыщены смолой лиственницы. Фасад дома компануется из симметричных сдвоенных окон, а его центр занимала просторная открытая терраса, перекрытие которой венчалось подзорной трубой и поддерживалось резными конструкциями. Две симметричные широкие лестницы вели к террасе и парадному входу в зал и в спальни.

Местная газета "Малаховский вестник", восстановленный с 1913 года еженедельник, характерный интеллигентностью и уровнем культуры своих публикаций, недоступным для более солидных современных газет. Из материалов этой газеты явствует, что по улице Петропавловской (Советской) были проложены рельсы (дорога грунтовая со щебнем), ходил по ним вагончик конки от станционной платформы. Вдоль широкой улицы стояли дачи, окрашенные в светлые тона, ели и сосны (остатки бора), много зелени, сирени, акаций, барбариса. Рядом с нашей дачей в доме №1 был фонтан, и за стеклом цвёл зимний сад. Впоследствии в этом строении был детский дом, здание упрощено, затем жили семьи учителей, сейчас коттеджи нуворишей.

Невдалеке - лёгонькая церковь Петра и Павла, она пережила период пребывания в ней швейного заведения, стала снова действующей церковью, одела небольшую колоколенку. На параллельной близлежащей улице им. Тургенева с 1919 по 1940гг располагалась детская колония имени III Интернационала. Более 50 сирот-беспризорников, помнящих погромы, выдранные бороды, вспоротые животы, насилия. Это были еврейские дети. Еврейская колония существовала на самоокупаемости - дети учились и работали на своём огороде, скотном дворе, в мастерских: слесарной, столярной, часовой. Было трудно, но не голодно. Сюда свозили детей из разных краёв страны, многие из них знали лишь язык идиш. На литературные вечера приезжал Лев Кассиль, а двери ГОСЕТа (еврейского театра в Москве) были всегда открыты для воспитанников. Здесь шахматы были культом, но была и футбольная команда, играли в волейбол, баскетбол. Здесь был учителем рисования Марк Шагал!

Вот что писал Шагал в книге "Моя жизнь" о детях Малаховской колонии: "Я полюбил их. Как жадно они рисовали. Один мальчуган самозабвенно творил без передышки: рисовал, сочинял стихи, музыку. Другой выстраивал свои работы обдуманно, спокойно, как инженер. Некоторые увлекались абстрактным искусством, приближаясь к Чимабуэ и витражам старинных соборов".

Шагал и сам жил тогда в посёлке Малаховка, в покинутой деревянной усадьбе у него была комната в мансарде с узкой железной кроватью. Он обивал пороги Наркомпроса, пытаясь получить свои деньги за панно, написанное им для Еврейского камерного театра. Это длилось 2 года, его подкармливала соседка. Шагал писал: "Ни царской, ни Советской России я не нужен. Меня не понимают, я здесь чужой. Последние 5 лет жгут мою душу". Это было написано М. Шагалом в 1922году, перед отъездом в Париж. Он прожил в Малаховке 2 года.

А летом 1915 года В. Маяковский вёл в Малаховке жёсткое наступление на сестёр Эльзу и Лилю, использовав при этом технику - велосипед и земляничные чистые сосновые поляны. Сохранилось воспоминание Лили Брик о чтении поэмы Маяковского "Облако в штанах" для сестёр в Петербурге. Лиля Брик много значила для Маяковского, и их союз троих (с мужем Осипом Брик) был долог. Лиля была значимой личностью (1886 - 1972), после смерти поэта и его забвения она пишет письмо И.В. Сталину, а в результате, поэт и его творчество заняли место по оценке Сталина: "Маяковский был и остаётся лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи". Лиля прожила свою бурную жизнь до 86 лет, а убила себя большой дозой снотворного. Её сестра, Эльза, по мужу Триоле, позже жена Луи Арагона, стала талантливым прозаиком, её романы были для меня откровением в юности.

Ну, а первые артистические шаги на сцене Фаины Георгиевны Раневской состоялись уже в знаменитом Малаховском летнем театре. В своих воспоминаниях она пишет:

"Шёл 1916год, тяжёлое время переживал тогда российский театр. Театр в Малаховке, где играли во время летних вакансий ведущие артисты Москвы и Петрограда, был одним из очагов, где в короткие месяцы летнего сезона теплилась творческая жизнь и создавалось подлинно реалистическое искусство.

1915год дачный театр в Малаховке, где играли великие артисты Ольга Садовская, Илларион Певцов, на спектакле которого я упала в обморок. Меня устроила в театр балерина Екатерина Васильевна Гельцер. Она вводила меня в литературный салон. Помню Осипа Мандельштама, он вошёл элегантный, в котелке и, как гимназист, кушал пирожные, целую тарелку. Поклонился и ушёл, предоставив заплатить за него Е.В. Гельцер, с которой не был знаком... Уходил, торжественно подняв голову и задрав маленький нос.

Помню Веру Холодную. Она была сказочно красива, и глаза невероятного бирюзового цвета..."

И вот, спустя 50 лет, в дневнике "Судьба-шлюха" Раневская пишет: "Как унизительна моя жизнь. Какая тоска... Живу в грязном дворе, грохот от ящиков, грязь. Некому помочь. В 1973году перестала играть, мне 75лет. Старая харя не стала моей трагедией - в 22года я уже гримировалась старухой, и привыкла, и полюбила старух в моих ролях. Жизнь прошла и не поклонилась, как злая соседка. Театр катится в пропасть по коммерческим рельсам. Торговля душой, как пуговицами... Старость приходит тогда, когда оживают воспоминания.

Вчера была Лиля Брик, принесла "Избранное" Маяковского и его любительскую фотографию. На груди носит цепочку с обручальным кольцом Маяковского, на пальцах бриллианты".

Елена Николаевна Гоголева писала: "...В Малаховке была особая публика. Приехать с неподготовленным спектаклем туда было нельзя". На Малаховской сцене шли лучшие спектакли Художественного театра, театра Кроша, оперетты, театра "Летучая мышь", но, в основном, спектакли Малого театра. Творческую атмосферу Малаховского театра создавали такие мастера, как М.М. Блюменталь-Тамарина, П.М. и О.О. Садовские, С.А. Головин, М.М. Тарханов, М.Г. Савина, В.Н. Пашенная, А. А. Яблочкина, А.Г. Коонен, М.М. Петипа. Здесь танцевала Е.В. Гельцер, пели Шаляпин, Собинов, Нежданова.

Пел здесь и А.Н. Вертинский, веселил зрителей В.Я. Хенкин. Мария Владимировна Миронова вспоминает: "На лето в посёлок съезжалось самое интеллектуальное общество, но привлекали людей не только сосны и песок. Наверное, не осталось никого, кто бы помнил, что летом центр духовной и культурной жизни перемещался из Москвы в Малаховку. Деревянным театр сохранился, но стоит в запустении..." М.В. Миронова очевидно права - забвение наступает совместно с общей потерей Россией своих культурных ценностей, но о театре ещё помнят жители Малаховки, её небольшая интеллектуальная община.