Когда я вошёл в комитет, мне тотчас же сказали, что полчаса назад приходили из крайкома: меня приглашал Лобков, а его зачем-то вызывала Москва. Все очарование реки исчезло.
Секретарь крайкома, у которого я был через несколько минут, сообщил мне, что звонили из Государственного Комитета Обороны и просили быстро меня разыскать. В чем дело, он не знал.
Телефонная связь Барнаула с Москвой была хорошей, я отчётливо слышал каждое слово.
– Через несколько часов состоится решение Государственного Комитета Обороны о назначении вас уполномоченным ГКО по производству танков в Челябинске. Ваш мандат мы перешлём в Челябинск. Вы его получите у секретаря Челябинского обкома. Вы можете летать?
Оттого, что новость была неожиданной, я растерялся и вначале не понял вопроса – могу ли я управлять самолётом или лететь в качестве пассажира? О чем спрашивают?
– Лететь могу.
– Передайте трубку Лобкову.
Не совсем понял, о чем они говорили, слышал только ответы Лобкова:
– Хорошо, все будет сделано. Обращаясь ко мне, Лобков пояснил:
– Мне приказано немедленно отправить вас в Челябинск самолётом. Из Новосибирска до Свердловска самолёты летают, а вот как я переправлю вас до Новосибирска? Попробуем что-нибудь все-таки сделать.
И он стал звонить начальнику лётной школы, только что организованной в Барнауле. Переговоры были долгими. Наконец Лобков сказал:
– Начальник школы обещает отправить вас на учебном самолёте У-2 до Новосибирска, а уж оттуда вы сможете лететь рейсовым самолётом. Я в Новосибирск позвоню, там вам помогут.
Через час я был на лётном поле и незамедлительно оказался в открытой кабине самолёта позади лётчика.
Было ветрено. Уже в первую минуту у меня чуть не сдуло шляпу с головы. Я её снял и, зажав в коленях, поднял воротник. Летели низко. Погода была неважной. Начал моросить дождь. За шиворот лились струйки воды. Дождь начал усиливаться, и лётчик стал искать площадку для посадки.
«Ну вот, сядем где-нибудь в этих бескрайних полях, и застряну я здесь надолго», – мелькнула тревожная мысль.
– Во что бы то ни стало надо лететь! – стал я кричать лётчику.
Он кивнул в знак согласия.
Но вот наконец и Новосибирск. Весь мокрый я вылез из самолёта. Меня провели в служебные помещения аэродрома, заставили раздеться, обсушиться.
– У вас ещё целых два часа до прибытия самолёта, всю вашу одежду успеем просушить, – весело сказал один из лётчиков. – Мы и не думали, что дотянете до Новосибирска, Опасались, что придётся вас разыскивать где-нибудь в поле.
Звонок Лобкова, конечно, делал своё дело, и вскоре я сидел в кабине десятиместного «Юнкерса».
– Немецкие самолёты мы используем только здесь, в Сибири, – пояснили мне работники аэропорта. – А за Уралом уже нельзя. Там нас могут принять за «немца» и сбить. Ну, и здесь, конечно, на них летать не так уж безопасно.
Полетели нормально. В самолёте было всего пятеро пассажиров – трое военных, остальные – работники промышленности, летели на уральские заводы договариваться о дополнительной поставке инструмента.
К вечеру мы благополучно прибыли в Свердловск. Я прошёл к начальнику аэропорта и назвал свою фамилию.
– Немедленно отправим, я уже получил указание, – сказал он мне.
В многолюдье аэровокзала я неожиданно встретил группу инженеров из ленинградского проектного института – Гипромеза. Одного из них я хорошо знал.
– Как вы сюда попали? – спросил я его.
– Едем на Магнитку. Туда эвакуировали из Мариуполя бронепрокатный стан, и нам надо будет срочно запроектировать его размещение и привязать все коммуникации. Да вот никак не можем выбраться из Свердловска. Уже третий день торчим на аэродроме. Все нет и нет самолётов на Магнитку. Может, поможете вылететь?
– Попытаюсь, – пообещал я и вновь направился к начальнику аэропорта. Объяснил ему, какое значение имеет для нас быстрый пуск на магнитогорском заводе бронепрокатного стана.
– Вот чудаки! Да чего же они мне толком не объяснили. У меня есть один шестиместный самолёт. Я на нем всех вас и отправлю. Вы сойдёте в Челябинске, а они полетят дальше.
И через час мы взлетели. Уже в самолёте я подумал: а где же мне придётся работать, на каком заводе? Ещё перед войной с группой специалистов я выезжал на Урал для отбора заводов, где можно было бы, в случае необходимости, организовать производство танков. Вот тогда-то мы и присмотрели заводские площади на Энском заводе. По нашему мнению, там можно было бы обрабатывать броневые детали и собирать корпуса танков. Но на Энском заводе не было, к сожалению, больших прессов, необходимых для изготовления некоторых деталей танковых корпусов. И помню, мы ещё тогда предложили смонтировать там пресс мощностью в несколько тысяч тонн.
«…Как все же обстоит дело с прессом? – думал я, когда самолёт приближался к Челябинску. – Без пресса нечего и думать о производстве на этом заводе танковых корпусов. Все остальные детали изготовлять можно на существующем станочном оборудовании, а вот некоторые детали башни без пресса не изготовишь – их надо штамповать».
…Самолёт пошёл на посадку. Челябинск.
Свободное копирование
