Буквально в те же дни я случайно увидел, как в кабинет Энгельгардта прошествовал целый синклит военных, и все в высоких чинах. Удивленный таким нашествием, спросил у пожилой секретарши директора, которая ко мне благоволила, что сие означает. Она с пренебрежением ответила: «Совещание по парапсихологии. Владимир Александрович считает это полной чепухой, но ему звонили из Министерства обороны — отказаться было неудобно».
К тому же мне было известно, что публикации в научно-популярной литературе, касающиеся опытов по передаче мыслей на расстоянии, внезапно прекратились, как в нашей, так и в зарубежной печати. Вывод напрашивался: биологическим полем всерьез заинтересовались военные. Если природа его будет раскрыта и им удастся построить мощные излучатели этого поля, придав ему определенный характер воздействия на массы людей, к примеру, навязывая им состояние паники или рабской покорности... Нет! Я в этом участвовать не хочу! Человечество еще не готово к разумному использованию такого рода открытий. Пример с расщеплением атомного ядра показал это весьма убедительно!
Но уходить из молекулярной биологии я не намерен. Мне интересно и, по-видимому, успехи этой науки могут быть благотворны для медицины и сельского хозяйства, а не для уничтожения или порабощения людей. Теперь нужно выбрать чисто биохимическую научную проблему, по возможности, интересную и новую, чтобы на ней проверить свои исследовательские способности. Собственно говоря, такая проблема давно была найдена. Еще в 61-м году я обнаружил в одной из зарубежных научных публикаций (кажется, Вейсса) намек на существование некоего специального фермента, переносящего наследственную информацию с молекул ДНК на молекулы, так называемых информационных РНК (иРНК), доставляющих эту информацию к рибосомам — местам синтеза белков. Фермент этот впоследствии получил наименование «РНК-полимераза». В тот момент намек Вейсса заметил, насколько мне известно, только один из советских исследователей — Роман Хесин. Во время того самого Биохимического конгресса, где я защищал Блюменфельда, мы с Хесиным имели по поводу возможных особенностей такого фермента двухчасовую беседу. Не могу не заметить, что Хесин был замечательным ученым и человеком. Он позволял себе совершенно не считаться с различием положений, если собеседник казался ему интересным. Мы были ровесниками. Как жаль, что он так рано умер (в 85-м году).
Свободное копирование
