Послевоенные годы - 7

После этого я еще много раз бывал в Армении. В студенческие годы я увлекся горными лыжами. У меня были немецкие трофейные лыжи «Остби», на них можно было бы и сейчас кататься, и канадские ботинки, очень специальные, я их купил на самостоятельно заработанные деньги. На Алагезе нас поднимали тракторами или на грузовиках на три с половиной тысячи метров (подъем был очень тяжелым), и оттуда мы спускались на лыжах вниз — двадцатикилометровый спуск. Впоследствии я ездил кататься в Приэльбрусье, в альплагерь «Эльбрус». Об этом увлечении мой двоюродный брат Леня написал такие стихи:

Лыжи разные бывают,

Это каждый неуч знает.

Горные, равнинные,

короткие и длинные,

С жесткими креплениями,

Или же с ремнями.

Это без сомнения

Знаете вы сами.

Но все что встречалось вам —

Жалкий, ненужный хлам.

Настоящими лыжами можно

Назвать только лыжи Сережины.

Ведь недаром платил Сергей

Заработанных кровных своих

Сто семьдесят восемь рублей

Сорок копеек за них.

Экспертизой Адриана

В них не найдено изъяна.

Из шестнадцати кусков

(Чтоб не поломать)

Лыжи переклеены —

Это ж надо понимать!

И к тому ж — трофейные.

А теперь в семнадцать лет

Ты послушай мой совет:

К восемнадцати годам

Будешь в возрасте для дам.

Дам наукой не прельстишь,

Это — бисера метанье,

Все равно получишь шиш,

Будь хоть кладезь знания.

Но попробуй встать на лыжи —

Сердцу сделаешься ближе,

На горе и под горой

Сразу станешь «милый мой».

Только при прыжках с трамплина

Береги свои штанины

Без штанов, ты сам поймешь,

И спортсмен идет ни в грош.

Итак, на лыжах дуй смелей

Итак, да здравствует слалом!

И твердо помни: веселей

Когда катаешься вдвоем.

Л. Л. Капица, 1945 г.

Один раз я спас человека от гибели. Мы спускались с Алагеза довольно большой группой, человек 10–15, и мне, как более опытному, велели спускаться замыкающим. И когда уже смеркалось, на последнем этапе, может быть в километре от базы, на ровном плато, я вдруг вижу, что справа от трассы кто-то лежит. Он лежал не на самой трассе, а в стороне, и его легко можно было не заметить. Я подошел к нему — это был молодой, но уже известный физик Игорь Кобзарев[1], сын академика Кобзарева[2], вскоре он стал доктором наук, профессором МФТИ. Не очень спортивный, он упал и лыжной палкой проткнул себе бедро. Перелома не было, но было сильное кровотечение. Я перевязал ему, как мог ногу, потом быстро добежал до базы в Нор-Амберте, мы нашли легкие санки и его вывезли.