Десять верст отшагали мы ночью и па рассвете вошли в Керчь. Мать встретила нас молча, скрестив руки на груди. Я ожидал грозы, но она так же молча постелила нам на полу, и мы заснули как убитые.
Наутро Мориц стал собираться в дорогу и звал меня с собой. Но я, напуганный всеми нашими приключениями, отказался. Денег у Морица было очень мало, и я все думал, как помочь товарищу, который показал мне белый свет, пусть хоть и недалекий. И придумал. Пользуясь погожими днями, мы устроили Морицу гастроль в нашем любительском цирке.
Его фокусы, техника по сравнению с нашими номерами были просто шедевром. Успех у него был очень большой. Пять рублей, вырученные за это представление, мы отдали ему на дорогу.
Через несколько дней мы с Морицем распрощались. Он уходил бродить по белу свету, а я остался дома. Мы не знали, встретимся ли когда-нибудь. На прощанье Мориц сказал мне, чтобы я не сдавался и стал цирковым артистом.
Цирковым артистом я стал, а с Морицем мы в дальнейшем встречались, и не однажды. Через всю мою жизнь прошел этот человек. Виделись мы с ним и в четырнадцатом году и даже просились, чтобы нас направили в один полк, но начальство нашу просьбу не удовлетворило. А потом встретились в двадцатом, когда Мориц Эдуардович Уриновский был назначен директором эстрады, а потом и цирка в Новороссийске. Мы оба были рады этой встрече. Мориц похвалил меня за то, что я стал артистом.
Потом мы снова расстались, когда Уриновский работал директором бирж эстрады в Ростове-на-Дону, Армавире, Таганроге, Орджоникидзе, Грозном, Краснодаре, в Шахтах и многих других городах.
На этом посту он завоевал большую любовь и уважение артистов эстрады и цирка. Я понимал, что он выполняет обещание, данное самому себе в молодости, в трудные скитальческие годы, - никогда не обижать артистов.
Последним местом его работы был Краснодар. Тут он прожил до самой войны. Когда началась война, он всех эвакуировал, а сам уехать не успел, и в степи его поймали фашисты.
Он был брошен в концлагерь и подлежал уничтожению как еврей. В лагере он заболел и уже почти умирал, когда его жене удалось уговорить отпустить его умирать домой. Жители Краснодара поддерживали их материально. Морица спрятали, усиленно кормили и выходили.
Когда Краснодар освободили, Морицу Эдуардовичу предложили быть директором эстрадно-концертного бюро. И он, едва оправившийся от побоев и голода, больной, с подорванным здоровьем, принял этот пост. Он собрал большую группу эстрадных артистов и организовал бригады, которые обслуживали фронт. Наладив связи с Москвой, Уриновский организовывал приезды больших коллективов - симфонических оркестров, ансамблей песни и пляски и больших эстрадных программ.
Но долго он работать не смог - фашисты серьезно искалечили его. Вскоре он умер в Ростове-на-Дону.
Много было у меня друзей, но больше всех повлиял на меня и навсегда остался в моем сердце Мориц Уриновский - Дэ-Урино, Мустафа-оглы - мой Мориц.
Свободное копирование
