4 июля
Шлиссельбуржец Морозов. 70-е годы.
Наверное, он не мог не задумываться над тем, каковы должны быть отношения малокультурной массы рабочих и крестьян с духовной элитой нации, к которой он относил, конечно, и себя. Готовя массы к перевороту, нельзя было не думать о будущем, когда эти массы или их представители окажутся у власти. Достаточно ли массам освоить грамоту, технику и основы естествознания, чтобы они могли опрокинуть мир и построить новый на основах справедливости? А культура? Что будет с ней? В том-то и дело, что в 70-хгодах XIX века казалось, что достаточно научиться резать лягушек и не верить в Бога, чтобы считать себя человеком, познавшим истину. (Шатов из «Бесов» Достоевского уверяет, «что если в России бунт начинать, то чтобы непременно начинать с атеизма»). Вместе с культурой люди 70-х годов выплеснули из купели и нравственные ценности, которые в те времена были ценностями неотделимыми от религии. Рационализм интеллигентных бунтовщиков был безнравственным. Нигилизм интеллигенции перешел, в конце концов, в народ. Вместе с элементарным просвещением этот нигилизм ввел неуважение к духовной культуре, к крушению нравственных идеалов народа. Продолжение этой мистерии мы видим и сегодня, через 100 лет — в стране 600 тысяч врачей, более миллиона инженеров, множество агрономов, физиков, химиков и иных специалистов, но почти нет интеллигенции.
Свободное копирование
