"Между тем армия выступила в поход к Силистрии и, подойдя к оной крепости, обложила оную почти без сражения. Тогда при армии и я находился по собственному желанию, дабы видеть все действия и операции и познать более военных оборотов. Пробыв несколько времени в таком положении, по воле начальства и по моему желанию, я удалился в местечко Бузео, что в Валахии, и там нередко занимался с моими крепостными людьми, которых, по небогатству моему, весьма было мало, - два или три человека, - псовою охотою, а иногда, особо в вечеру, с немногими познакомившимися со мною, занимался и игрою в бостон от 5 до 10-ти коп. приз. Я был в полном уверении, что, по вступлении армии в квартиры, буду отпущен в домовый отпуск до излечения, о чем главнокомандующего много раз просил и всегда был обнадеживаем, - как вдруг, уже во время больших холодов, получаю через нарочного повеление - явиться в армию к главнокомандующему. Повинуясь оному, я на почтовых явился к его сиятельству и нашел его сидящим в коляске, который мне сказал:
- Явитесь к атаману Платову; он все знает, и вы получите от него решение".
"По слуху я знал, что войска, особенно казачьи полки, в худом положении, и потому я догадывался, что призван командовать теми полками донскими, которые останутся за Дунаем, почему просил покорнейше главнокомандующего отпустить меня в дом, что необходимо было нужно для слабого моего здоровья, причем я сказал, что это приму за большое награждение. На это он мне отвечал: - Я очень вас знаю, и все будет хорошо. "Князь Багратион приказал своему кучеру ехать, а я пошел к Платову и доложил ему, что был у главнокомандующего, и что он мне сказал. Платов мне отвечал, что он ничего более не знает, как вручить в мое командование все казачьи полки, за Дунаем остающиеся, и тут же приказано подать мне от главнокомандующего на мое имя повеление, которое о том же гласило. Признательно сказать - тогда потерял я равнодушие, и огорчение заставило меня прослезиться; но одно меня утешало, что сим корпусом будет командовать почтенный, благоразумный и добрый генерал, гр. Ланжерон, которого я хорошо знал. Атаман Платов скоро отправился за главнокомандующим на зимние квартиры. Я явился к гр. Ланжерону, получил нужные повеления и наставления и принял в ведение мои казачьи полки".
Шесть донских казачьих полков, оставленных под начальством Денисова при корпусе гр. Ланжерона, занимали линию от Дуная до Черного моря. Лошади казачьи были сильно изнурены, "да и самые казаки были худо одеты: мундиры все из латаны, а у некоторых и того недоставало. О фураже и думать было нечего". К счастию казаков, зима была теплая, снегу совершенно не было, и лошади могли поправиться подножным кормом. 5-го октября гр. Ланжерон объявил Денисову, что он ожидает на место свое другого генерала. Его заменил гр. Сергей Михайлович Каменский, требовавший от Денисова движения на неприятеля и поражения его. Андриян Карпович представлял невозможность этого, вследствие изнурения лошадей и доносил, "что казаки не только что не могут искать и поражать неприятеля, но с большою нуждою могут ретироваться к полу, ежели будут атакованы на пикетах". Спустя после того полтора или два месяца, когда лошади поправились, Денисов доложил Каменскому, "что теперь можно уже сделать хотя недальнюю экспедицию". С согласия Каменского Денисов выбрал до 1000 годных лошадей из всех полков и взял в экспедицию всех полковых командиров. От Черновод он отправил вперед храбрых офицеров, Андриянова и Сулина, с сильною партиею. "Они прогнали из 3-х селений неприятельских фуражиров и несколько взяли в плен, в том числе двух или трех чиновников, чем я, при холодной погоде, а также по недостатку провианта и по слабому положению казачьих лошадей, остался доволен и возвратился". Гр. Каменский благодарил Денисова за этот набег и, по представлению его, Денисов был награжден алмазными знаками св. Анны 1-й степени.
После этого все войска наши оставались спокойными до весны. Главнокомандующим, вместо Багратиона, назначен гр. Николай Михайлович Каменский. Корпус гр. Сергея Михайловича Каменского был усилен. С казачьими полками, двумя регулярными, и полуротою артиллерии, Денисов командирован был к Сатискю и к Черноводам.
"Здесь я пробыл несколько недель без всякого действия, кроме того, что казачьи партии были посылаемы для разведывания неприятеля, которые нигде не встречались с оным, но почти всегда возвращались с добычею скота. Из этого скота я давал весьма мало и только самое нужное войскам, в моей команде состоящим, а все без остатку (отправлял) в корпусное дежурство, за исполнением чего сам наблюдал. В один таковой раз я дознал, что один офицер регулярного полку, имея под своим смотрением казенных волов, по нечаянности, из них утратил двух, которому я приказал выдать оных из добычных и показать отданными на порции. Это его сиятельству, гр. Сергею Михайловичу Каменскому, показалось излишним, и он настоятельно требовал от меня в присылку тех двух быков. Такое требование принудило меня из бывшей добычи утаить двух быков и послать в замену прежних. С того времени я приметил, что его сиятельство на меня смотрит неравнодушно, чему, конечно, была другая причина, может быть и та, что я часто откровенно докладывал ему, чтоб казаков не употреблял в разводы и меньше бы приказывал иметь их в дежурстве своем".
Потом отношения между Денисовым и гр. Сергеем Михайловичем Каменским ухудшились из-за майора Попова, которого Каменский находил виновным в том, что он будто бы упустил неприятеля и не преследовал его, а Денисов совершенно оправдывал этого офицера. Когда затем Денисов узнал, что регулярные казачьи полки и артиллерия, бывшие под его начальством, получили помимо его повеление - возвратиться к корпусу, а ему приказано с одним его полком занять двойную цепь, "что составляло более 100 верст", и держаться твердо в случае атаки, то Денисов "испросил увольнения в армию до излечения".
"Любя всегда правду и следуя ее правилам, я партикулярным письмом объяснил главнокомандующему все, и даже что удалению моему от командования главная причина есть действие корпусного командира, и просил о позволении остаться партикулярно при армии - что он и позволил и дал мне знать о том словесно через дежурного".
Оставаясь при армии безо всякой подначальственной части, Андриян Карпович находился при взятии Силистрии и движении армии на Шумлу. Потом он оставил армию и с генерал-лейтенантом Раевским поехал в Валахию.
Свободное копирование
