Сейчас, шестьдесят лет спустя, я постараюсь ответить на возможный вопрос читателей: почему же меня вообще освободили, да еще так скоро?
К тому были три причины. Первая: я, очевидно, своими ответами действительно произвел на следователя благожелательное впечатление. Вторая причина: очень жаркая была за меня молитва матери. Третья причина: отхлопотала меня Екатерина Павловна Пешкова. Наверное, эта причина была основной.
Через два дня после моего освобождения отец мой направился к Пешковой по своим делам; узнав, что я на свободе, она пожелала меня видеть.
Когда я пришел в ее скромную контору на Кузнецком мосту, она приняла меня без всякой очереди, усадила по другую сторону своего письменного стола. Впервые я увидел ее столь близко. Она была поразительно красива той благородной красотой, мимо которой невозможно пройти, не полюбовавшись. Взглянула на меня пристально своими прекрасными, цвета стали, глазами и задала все тот же роковой вопрос:
— А вам предлагали…?
Я молчал. Ну что я ей скажу? Ведь подписался же, что "никогда никому…"
Она догадалась и сказала:
— Я вас поняла. А вы что ответили?
— Ответил, что Туруханск.
— Так и сказали Туруханск? — Она продолжала смотреть на меня пронзающим взглядом следователя.
— Так и сказал.
— Дайте мне слово, что сейчас говорите правду?
— Даю! — уверенно ответил я.
Она мне поверила. Узнав, что я был вынужден дать подписку о невыезде, сказала, что это означает — следствие не закончено. На дачу в Сергиев посад я могу поехать, но с тем условием, что, если меня вызовут, я должен немедленно возвращаться в Москву. На мой вопрос, что я собрался путешествовать по Нижегородской области, она ответила категорически нельзя!
Так провалилась моя поездка с Лялей Ильинской к невидимому граду Китежу, о чем я так мечтал.
Свободное копирование
