Du amigo Pele!

Du amigo Pele!

Конец августа - начало сентября в Москве - самая гармоничная пора в нелегком сожительстве бурно прогрессирующего мегаполиса и несметного количества его обитателей, как бы сообща берущих небольшой лирический тайм-аут после знойной летней сутолоки и грядущими зимними неурядицами.

Две календарные декады на стыке межсезонья единственный раз в году превращают природу и людей в партнеров, угадывающих настроение и пожелания друг друга.

Воздух вбирает в себя не выхлопные газы, а запах арбузов и дынь, затоваривших перекрестки, а зеленая листва, будто смахивая позолоту с церковных куполов, подводит свой макияж под цвет лица москвичей, загоравших на дачах и популярных курортах.

Все вокруг пронизано спокойствием, умиротворением, добротой, так недостающих нам в остальные дни суматошной жизни. К сожалению, в этот свой приезд в столицу насладиться всеми прелестями бабьего лета и пофлиртовать с теми, в честь кого оно носит это имя, не представится возможным. Через неделю я в составе комментаторской группы Центрального телевидения и Всесоюзного радио вылетаю в Южную Корею, где в Сеуле начинаются очередные двадцать четвертые Олимпийские игры. Понятен зуд нетерпения, которым охвачены все отъезжающие, - пропустив из-за глупого политического упрямства предыдущий форум в Лос-Анджелесе, а значит, исключив себя из высшего спортивного сообщества на восемь лет, всем хотелось как бы наверстать упущенное и побыстрее оказаться в эпицентре увлекательных баталий.

Наш основной "Шелковый путь" пролегал между станциями Новокузнецкая и Щербаковская. Из госкомитета на Пятницкой, где приходилось ожесточенно бодаться с кадровиками, постоянно требовавшими какой-то недостающей справки, в Останкино на инструктаж по предстоящим репортажам.

Я был аккредитован на турниры по греко-римской борьбе и дзюдо. По сетке вещания предполагалось около двадцати выходов в эфир. Плюс регулярные радиовключения в программу "Маяк" с соревнований велосипедистов, фехтовальщиков и штангистов. Под вечер - обязательные поездки на примерку в генеральское ателье московского военного округа. Там нашей команде шили рабочие куртки из ядовито-синей ткани и парадные белые костюмы с эмблемой "СССР".

В промежутках этого сумасшедшего графика - отирание прилавков магазинов и художественных салонов в поиске сувениров, от количества и ассортимента которых напрямую зависел материальный успех каждого члена делегации в бурных водах свободного рынка.

Один из гигантов отечественной тележурналистики, съевший на подарочном бартере пуд соли и несколько собак, добровольно вызвался просветить коллегу-провинциала, дабы оградить меня от возможных ошибок. Вначале он беспощадно раскритиковал все тбилисские заначки:

- Свое кислое вино спокойно сливай в унитаз. Оно в Корее никому не нужно. Коньяк отдай горничным, нечего такой тяжестью горбить спину. А чурхчелы можешь сжевать сам - предметы, не совсем понятные по содержанию и подозрительные по форме везти в чужую страну опасно. Тем более, в азиатскую, где с юмором не все в порядке.

Потом без запинки продиктовал классический список продукции, без которой ни один уважающий себя гражданин страны Советов не должен был пересекать нашу государственную границу:

- Водку бери с "Кристалла", винтовую; черную икру только в стекле, с голубенькой крышечкой, астраханскую; сигары обязательно кубинские, но не в коробках, а в штучной расфасовке; монеты юбилейные, лучше сериями; футболки с яркой олимпийской символикой; значки в основном с профилем Владимира Ильича, но и Пушкин, и Гагарин, и даже Мичурин в конце концов все равно сойдут за Ленина. Матрешки должны быть минимум из девяти кукол.

Самовары, балалайки, гжель, жостовские подносы, хохлому мой покровитель, бог Меркурий, даже не упомянул. Оказывается, их в таком количестве завезли на все континенты, что уже можно налаживать реэкспорт в места производства.

Расчувствовавшись от моей полной готовности неукоснительно следовать его подсказкам, шеф-консультант напоследок чиркнул записку приятелю из пищекомбината гостиницы "Международная" с просьбой помочь в приобретении кое-какого дефицита.

Собираясь сбегать на Красную Пресню, краем уха уловил информацию из дневного выпуска новостей, что известный шведский хоккеист Свен Юххансон по прозвищу "Тумба" построил первый в Советском Союзе элитный "Гольф-клуб", на церемонию открытия которого пригласил с десяток выдающихся спортсменов во главе с легендарным Пеле. Конечно, в любое другое время я бросил бы все дела и кинулся выслеживать Короля футбола. Но... Пеле у нас сейчас бывает чаще, чем я попадаю на Олимпийские игры. И совесть, молча согласившись с этим не совсем убедительным аргументов, погнала меня за покупками.

Сунув швейцару мятую десятку, проникаю в огромный вестибюль "Международной", именуемой еще "Хаммер-центром", и не верю своим глазам - через холл, по диагонали, прямо на меня шагает выдающийся бразилец.

Решив не испытывать судьбу, а спокойно принять этот небесный дар, я уверенно двинулся ему навстречу.

- Привет из Грузии! Я друг Михаила Месхи и Славы Метревели.

Реакция Пеле была мгновенной и очень искренней:

- Рад слышать знакомые имена. Мы вместе выступали на чемпионатах мира и за сборную ФИФА. Передайте им наилучшие пожелания.

Достав из кармана удостоверение участника Олимпиады, показываю его собеседнику:

- Еду в Сеул. Не собираетесь и вы в Корею?

- Я получил официальное приглашение от оргкомитета, но, скорее всего, попаду на вторую половину, ближе к закрытию.

Потом взял мой документ и написал на нем: "Du amigo Pele" - "Твой друг Пеле". И произнес:

- С этой карточкой у тебя зеленый свет на все соревнования в Сеуле. А с моим автографом пропустят на любой матч в любой стране мира.

Словно из-под земли, перед нами возник увешанный фотокамерами лохматый и беззубый корреспондент одной из московских газет Геннадий Дорохов, на почве футбола немного сошедший с ума и потому не пропускающий ни одного мероприятия, касающегося этой игры.

- Можно сделать снимочек на память? - почти по-пляжному, фамильярно обратился он к нам.

- Да, конечно, - с готовностью закивал головой великий центрфорвард.

Вряд ли стоит распространяться о ситуации, творившейся вокруг. Народ сбегался со всех сторон, сужая кольцо окружения. Особенно усердствовал мощный чернокожий молодой человек, пытавшийся быть на предельно близком расстоянии от нашего дуэта. А когда сверкнул объектив, и вовсе пристроился у меня под боком. Не особенно приглядываясь к нему и думая, что это один из телохранителей почетного гостя, я мягко выдавил его из кадра.

- За что ты прогнал моего приятеля? - весело спросил Пеле.

- С Королем лучше сниматься без лишней свиты, один на один.

- Но ведь это Майкл Тайсон! Он не любит, когда его обижают.

Если честно, я даже не успел испугаться. Во-первых, потому, что в те времена Тайсон еще не закусывал ушными раковинами. А во-вторых, сразу после слов Пеле кулаки "железного Майкла" оказались на безопасном расстоянии, так как вся кавалькада сорвалась с места и понеслась к выходу на улицу, где тихо догорал еще один прекрасный день бабьего лета.

P.S.

Раз уж затронул спортивную тематику, хочу поделиться небольшой историей, связанной с отставкой в октябре 1964 года Никиты Хрущева.

Мой сосед и старший друг, чемпион Олимпийских игр Роберт Шавлакадзе после долгого легкоатлетического сезона прилетел из Токио, тайно перевезя через таможню английскую газету с информацией о кремлевской рокировке. На первой полосе - аршинный заголовок: "ТАСС сообщает о пленуме ЦК КПСС". Ниже - фотография Хрущева с полным должностным перечнем. И официальная версия советского телеграфного агентства: "Ушел со своих постов по состоянию здоровья".

Рядом - портрет его зятя Аджубея с текстовкой: "Главный редактор "Известий" ушел с должности по состоянию здоровья Хрущева". И никаких комментариев. Им и так все было понятно.