09.07.97. Хозяева, конечно, устали. Сегодня некоторая разгрузка. С утра Хильда едет в магазин; мы с ней. Посетили тот же огромный магазин с подземной автостоянкой, что и в позапрошлом году. Тюл купила что-то в дом и от нас (фрукты, вино, воду). Потом нам показали овощной базар. Все продается в очень чистом вымытом виде. Продавцы в безупречных халатах. Всюду четкие ценники. (Конечно, мы к такому не привыкли и такого не видели, у нас это появится, дай Бог, лет через пятнадцать). Между прилавками сидит и играет уличный баянист, собирая подачки. Неожиданно узнаю в его игре исковерканную украинскую песню.
Днем беседы дома, затем все идут спать, а я, чтобы не связывать никого, читаю в садике подаренный мне путеводитель по Висмару ( на английском языке).
После отдыха поездка на кладбище. Оно огромно – это целый город. Асфальтированные проезды, много зелени, ровные шеренги могил. Мне сказали, что это самое большое кладбище в Европе (а я подозреваю, что и в мире – тоже). Два небольших озера, несколько часовен. В центре небольшое здание – администрация. Разумеется, всюду безупречный порядок и чистота. Размеры кладбища столь велики, что, если реинкарнация существует, то кто-то может успеть быть захороненным на этом кладбище несколько раз.
На кладбище расположен сад роз. Но розы расцвели далеко не все, поэтому сад особого впечатления не производит. У наших друзей на этом кладбище две могилы; мы их посещаем (примерно 5 – 10 минут на каждую). Хильда чуть рыхлит землю вокруг цветов, а Ульрих поливает из лейки. Первая могила – любимая тетка Ульриха и ее муж, которого Ульрих не любил. Вторая – родители Хильды и ее первый муж. Пока она склоняется над могилой своего первого мужа, я задумываюсь, стараясь воображением перенестись на четверть с лишним века назад, когда овдовевшая Хильда и Ульрих познакомились. Я пытаюсь себе их представить – тогдашних. Эта пара, отличная сейчас, тогда была, вероятно, блестящей. Они оба – очень незаурядные люди, щедро одаренные природой. Ни один из них не красив, да и не был, наверно, красив раньше, но какое безграничное обаяние, какое совершенство душевных качеств! Я понимаю, что не влюбиться в каждого из них было невозможно, и мне становятся еще более понятными их взаимоотношения.
Потом нам показали участок с братскими захоронениями мирных жителей – жертв бомбежки. Это площадки, возвышающиеся на 20-30 см и покрытые травой. Размеры каждой площадки примерно 25х60 м2. Поперек каждой площадки лежит большой деревянный брус с названием района города. По периметру площадки во многих местах лежат небольшие могильные плиты с надписями: чаще – с безымянными, реже – с именными. Все площадки сориентированы по радиусам круга, в центре которого небольшой (размером в два поставленных рядом автобуса) павильончик. Вместо одной из стен у него решетка, похожая на кем-то искореженные завитки. Через решетку можно видеть скульптуру, расположенную в павильончике у стены, противоположной этой решетке. Все это сделано из белого неполированного камня (может быть, песчаник?). Скульптура несколько стилизовано изображает лодку с Хироном, переправляющим через Стикс души умерших. Лицо Хирона бесстрастно, а его пассажиры (их шесть) очень различны. Одни полностью одеты, другие наги. Тут и взрослый мужчина, и женщины, и дети. На лицах у кого-то покорность, у кого-то – грусть. А молодой парень (нагой) сидит в позе безысходного отчаяния, охватив руками опущенную голову. Фотографировать я не стал, побоявшись, что получится тускло и монотонно. Этот павильончик куда сильнее, чем иные антивоенные плакаты.
Вечером наши хозяева показывали нас, как экзотику, своим знакомым – приятелям.
У отца Ульриха была какая-то прусская книга, которую он очень любил читать вслух. Когда он умер, Хильда дала по радио объявление, что ищет человека, владеющего прусским диалектом. Человека, который откликнулся на объявление, она попросила прочитать эту книгу вслух и записали его чтение на магнитофон. Позже они сдружились, стали бывать друг у друга в гостях. – Такова история их знакомства. Именно этот человек и его супруга были приглашены в гости, чтоб пообщаться с нами. А я записал эту историю их знакомства потому, что она очень много говорит о принятом в этой семье стиле отношения друг к другу, об уважении и любви к чужому духовному миру и о стремлении сохранить его.
Чуть отвлекусь на деталь местных обычаев и быта. Гости приглашены к восьми часам вечера. Перед их приходом хозяева и мы торопливо ужинаем. Гостей принимают в саду (погода прекрасная); когда темнеет, Ульрих выносит масляную лампаду (типа наших керосиновых). Когда становится прохладно, дамам выдают небольшие пледы. На стол подано вино (предлагались и другие напитки), коробка конфет, маленькая вазочка с печеньем, маленькая вазочка с орешками. Гости едят и пьют крайне скромно (я бы сказал: клюют, не больше).
Гости несколько старше нас (она – лет на 10, он – лет на 5). Оба в прошлом (во времена ГДР) учителя русского языка; позже – учителя истории и географии в младших классах гимназии. Фрау Хоффц (не близко знакомых людей здесь принято называть по фамилии; отсюда, кстати, следует, что нас семейство хозяев изначально считает близкими, ибо мы общаемся друг с другом, обращаясь по имени) владеет русским почти свободно; акцент лишь в интонации. Изредка просит напомнить какое-нибудь слово или подсказать окончание или падеж. Он говорит чуть хуже. Разговорной практики по русскому языку у них не было давно, и с нами говорят с удовольствием. Оба знают русские песни, помнят наизусть русские стихи, знают русскую музыку. Не знаю, как она, а он очень многогранен. Поет (проговорился, что однажды даже собирался бросить учительство ради оперы). Рисует. Я не видел, разумеется, его картин, но в разговоре мелькнуло, что несколько его картин были кому-то проданы. Оба очень мужественны. Их зять – тяжело больной (с детства) человек, дважды ему делали пересадку почки, но он все равно работает (учитель). Внуков у них нет. Сами они не слишком здоровы, но веселы и жизнерадостны. Разговоры были не о политике (и слава Богу, ибо ругать свою сегодняшнюю страну уже давно надоело, а хвалить пока, увы, не за что). Просто была очень оживленная застольная беседа обо всем понемногу, и всем было интересно и приятно.
Свободное копирование
