Пришел незаметно новый 1944 год, подошло православное Рождество, на которое баба Федора под руки с родственниками ходила в церковь, которая находилась в селе Мытки. Родственники наверно знали про меня, но делали вид, что ничего не знают. Прошел январь, начинался февраль. Солнце светило все дольше и ярче, в душе просыпалась надежда на близкие перемены. По слухам, которые ходили по селу, передаваемые мне словоохотливой бабой Федорой, наши воевали западнее Киева у городов Фастов, Казатин, что около 100 километров от нас.
Однажды, в начале февраля 1944 года, баба Федора вошла с улицы в хату и говорит мне лукаво: - Сэмэну, Сэмэну, а на вулыци бильшовыкы. То – есть, на улице большевики. Я вышел на улицу и увидел двух всадников в гражданской одежде с папахами на головах, на папахах красные ленточки – партизаны! Всадники удалялись по улице Причепиновка, где была хата бабы Федоры, в сторону села Слободка Матийковская, что в 1,5 километрах от конца улицы.
Сердце в груди забилось часто и тревожно! Вот он, мой Звездный час, который я ждал с 16 июля 1941 года, когда немцы заняли мой родной город Бар. Вот оно, избавление, спасение, пресловутое слово “Ишие”. К несчастью, его не дождались мои родные и близкие и милионны моих соплеменников… Это ведь партизаны, о которых я мечтал все эти годы жестокой оккупации и отчаянной борьбы за жизнь. Если попаду к ним, то перестану быть затравленным зайцем, за которым охотятся и убить которого может каждый. У меня будет оружие, я буду сражаться на равных. Немедленно твердо решил: иду к партизанам! Зашел в хату, поблагодарил бабушку Федору, обнял ее, попрощался с ней, посидели несколько секунд на дорогу, на глазах выступили слезы. Вышел на улицу и пошел по ней в сторону Слободки Матийковской.
Не доходя до села Слободка Матийковская около половины километра, я услышал крик: - Стой, кто идет! Тут же, из под ивовых кустов выскочили двое вооруженных парней и заломили мне руки. Рассказал им немного о себе, сказал, что хочу к партизанам, чтобы воевать с фашистами, мстить им. Попросил их отвести меня к партизанскому командованию. Парни отпустили мои руки, один из них в качестве конвоира привел меня к комиссару партизанского отряда. Я ему подробно рассказал о себе, о моих злоключениях, попросился в отряд. Он со мной долго беседовал, напомнил, что мои соплеменники шли в могилу, как стадо баранов, что я не должен быть похожим на этих трусов. Такие разговоры меня несколько озадачили, ведь этими трусами были в основном женщины с малыми детьми, старики и прочий невооруженный запуганный народ. Но я промолчал и слушал дальше. Комиссар отряда политрук Федоров (такое у него было воинское звание, когда он служил в армии) после длительной беседы привел меня в соседнюю хату, где расположился штаб отряда, представил его командованию, рекомендовал принять меня в отряд. Мне задали несколько вопросов, ответы удовлетворили командование, попросили с сопровождающим выйти на короткое время. Через несколько минут меня попросили войти и объявили, что я принят в отряд.
Свободное копирование
