Глава 3. Детство и юность. 1932 – 1951 годы
Товарищи лучше воспитывают, чем
родители, ибо им не свойственна жалость.
Андре Моруа
Если просто учить человека,
он ничему не научится.
Бернард Шоу
3.1 Жизнь в деревне. 1932-1941 годы.
Я родился в июле 1932 года в деревне Матаны Островского района Костромской области. Относительно даты моего рождения существует неопределённость: моя мама твёрдо убеждена, что я родился в день Казанской божьей матери, то есть 21 числа, в свидетельстве же о рождении и соответственно в паспорте стоит дата 24 число. Я не смог разобраться, в какой из этих дней я родился, поэтому в зависимости от обстоятельств свой день рождения отмечаю то в один из этих дней, то подряд с 21 по 24 число. Поскольку я небольшой любитель застолий и вообще выпивок, мои дни рождения, включая круглые даты, обычно отмечались скромно и в узком составе. Моё первое жизненное воспоминание относится, по всей видимости, к двухлетнему с небольшим возрасту, когда родилась моя сестрёнка Люба. В деревне не было детских кроваток и колясок, и грудные дети укладывались спать и отдыхать в специальные устройство, называемое «зыбкой». Оно представляло корзину, прикреплённую с помощью резиновых тяжей к потолку или посредством верёвок к одной стороне ствола из гибкого молодого дерева. Его другая сторона крепко прикреплялась к потолку. Достаточно было толкнуть зыбку книзу, как она начинала качаться снизу вверх, постепенно снижая амплитуду колебания. Наверное, это запомнилось потому, что мне часто поручалось нянчить сестру и при необходимости качать зыбку, что не позволяло мне убегать гулять на улицу, где на зависть мне детвора весело проводила время.
Следующие жизненные впечатления относятся предположительно к 4-летнему возрасту. Моему брату Геннадию в это время было 12 лет. В компании нескольких ребят, к которым присоединился и я, он пошёл ловить рыбу на речку под названием Киш-Киш. Было летнее время, речка обмелела и лишь изредка имела относительно глубокие места, называемые бочагами, где и водилась кое-какая рыба, включая и щук. Речка, затейливо извиваясь, тихо и плавно несла свои чистые воды на встречу с другой, более крупной рекой, Медозой. Та, в свою очередь, впадала в реку Меру, приток Волги. Погода была солнечной, улов был невелик, и его было поручено нести мне. И так получилось, что я замешкался, собирая всю добычу в одну ёмкость, в результате чего оказался далеко позади всех и не вполне понимал, как выйти из лабиринтов реки. На мои крики помочь найти дорогу ребята не реагировали, что ввело меня в состояние смеси раздражения и страха и подвигло на неадекватный поступок: всю выловленную рыбу (а она была живой, так как ловилась руками) я выпустил снова в реку и она мигом уплыла в места поглубже. Когда ребята подбежали, дело было сделано. Насколько я помню, всё обошлось словесными перепалками.
Чётко вспоминаются посещения пожарной в деревне, которой заведовал отец, и, в первую очередь, общение с находившимися там двумя лошадьми. Однажды отец послал меня, в возрасте лет пяти, за чем-то в другую деревню на лошади по кличке Серая. Разумеется, лошадь была без седла, без узды, я сидел на ней, держась за гриву. Она знала дорогу без меня, и захотелось ей попить воды в реке Медозе, которая попалась по пути. Не спрашивая моего согласия, Серая свернула перед мостом с дороги, спустилась по отлогому спуску к берегу реки, наклонилась вниз, и я благополучно бултыхнулся в воду. Труднее было обратно взобраться на лошадь. Но тут я проявил смекалку: подвёл её к дереву, сам залез на дерево и перелез на лошадь. К более поздним приятным воспоминаниям относятся вкусные подарки – несколько карамелек или сушек, которые приносил отец, приходя с работы из соседнего села, куда он перешёл после ухода с работы пожарным. Мы с сестрой каждый раз ожидали его прихода и сразу же бросались к плетеной сумке, чтобы отыскать лакомства. Но особенно ярким, радостным событием ранних детских лет запомнилось вручение отцом необыкновенного подарка - тренировочных трикотажных штанов, каких ни у кого в деревне не было. Одев их, я побежал по улице, размахивая по кругу правой рукой, и я был так счастлив, как не был больше никогда в жизни. В моей взрослой жизни с этим могло сравниться только рождение детей. Обычно же мальчишек одевали в штаны, которые имели внизу прореху, чтобы не нужно было их снимать по малой или большой нужде.
