Весной 1956 г. нас затопила Минусинка, в погребе стояла вода, пол комнаты был покрыт выловленной из погреба мокрой картошкой. Долгое время все это сушили, чистили, приводили в порядок. На следующую весну Иван Корнильевич устроил такие валы и заграждения, что вода наш дом обошла.
На соседней половине дома жил шестнадцатилетний школьник из села Кривая — Ваня Шустов. Высокий, красивый, прекрасно сложенный, спортивный. Приходил за книжками. Серьезно читал. Скоро стал нашим добрым другом, достойным собеседником. Понял, что для меня приятно и важно, — из деревни всегда возвращался с большим букетом полевых цветов. Однажды прибежал сказать, что в книжном магазине объявлена подписка на Всемирную историю искусств и можно сразу же приобрести первый том, что выстроилась большая очередь. Все мои были на работе — денег у меня не было. Ваня собрал все имевшиеся у него деньги, выстоял очередь, подписался и принес выкупленный том. Так мы были ему благодарны, возвращая деньги. Очень смешно однажды получилось. Ворота у всех там добротные, высокие, из толстых досок. Соскочившая с петли калитка тяжела неимоверно. Иван Корнильевич всячески примеривался, чтобы ее посадить на место. Если удавалось посадить наверху, то при попытке посадить и нижнюю часть все опять соскакивало. Уж мы и стул подставляли, и я командовала — безрезультатно. Двор наш стоял совершенно беззащитным. К счастью, это произошло в воскресенье. Вернувшийся вечером из деревни Ваня увидел наши мучения, удивился, присмотрелся, поднял тяжеленную калитку, чуть направил плечом и насадил петли. Никогда не забуду.
Я не могла удержаться и с таким умным и соображающим юношей говорила откровенно, рассказывала о несправедливостях, лагерях, расстрелах, о гибели невинных, об уничтожении интеллигенции. Ваня слушал и ужасался, я видела, что он не мог поверить. Шел 1956-й год, прошел XX съезд, на котором Хрущев разоблачил Сталина. Об этом не было открыто напечатано, но говорилось на закрытых партийных и комсомольских собраниях. Ваня прибежал к нам совершенно потрясенный. Не верил раньше, а все оказалось правдой.