Мы с мамой жили вдвоем — бабушка так и осталась на попечении тети Зины в Таллинне. Деревянный одноэтажный домик в Заречной части Тарту, по улице Киви, 71, — стоит до сих пор. Правая половина домика была наша квартира, где жила мама, я и наш очень любимый фокстерьер Фомка. Часть кухни была отделена занавеской — это была «комната» нашей прислуги Матильды. Человек она была пожилой, одинокий, очень своеобразный. По-русски не говорила, нами командовала, прекрасно готовила и любила этим блеснуть, но предварительно всегда устраивала маме сцену протеста, когда слышала, что будут гости. А гости часто не только приходили, но приезжали и у нас гостили. Теперь, вспоминая, я удивляюсь, как все помещались: комнат было три — гостиная, столовая и наша с мамой спальня. Освещение — керосиновые лампы, отопление — дрова. Благодаря Матильде, я заговорила по-эстонски, а наша кладовка (в Эстонии она называлась шафрейка) была полна банками с вареньем и всякими соленьями и маринадами. Город был украшен молодежью и жил уютной жизнью.
Ботанический сад был хорош и летом, и зимой. Одна из оранжерей была только для орхидей. Они зацветали почти одновременно, это было событие — все ходили ими любоваться. А зимой на прудах Ботанического сада заливали каток, по вечерам играл оркестр.
С весны до осени оживленным и нарядным был Эмбах (Эмайыги). Лодочная станция Редера имела не только легкие весельные лодки, рассчитанные на разное количество пар весел, но и прекрасные парусники и байдарки. Все это плыло и неслось вверх по течению до Квиссенталя.
В Тарту любили праздники и умели их праздновать. В конце ноября у лютеран начинались рождественские адвенты. По воскресеньям люди вечером поднимались на Домберг к развалинам монастыря и слушали хоралы, которые исполняли спрятавшиеся в развалинах студенты.
Праздники отмечались одновременно и православными, и лютеранами. 24 декабря елки зажигались во всех домах. Рождество было настоящим детским праздником. Новый год был праздником взрослых, праздником гражданским — с балом, вечерами, катаньем на санях.
В Тарту отмечали и свой собственный торжественный, но грустный день: каждое 14 января вспоминали зверское убийство заложников в 1919 г. уходящими «красными». Среди убитых, о чем уже выше шла речь, было три православных священнослужителя — епископ Платон, протоиереи — о. Михаил Блейве, настоятель Успенского собора, и о. Николай Бежаницкий, настоятель эстонской православной церкви, — мой дедушка. Убиты были пастор лютеранской церкви — Трауготт Хаан, несколько эстонцев и евреев. Это было горестное событие для всего города.
Отмечать эту дату перестали с 1940 г.
В 75-ю годовщину — 14 января 1994 г. лютеранский и православный приходы на собранные деньги установили мемориальную доску на стене того здания, где было совершено убийство (теперь это детская библиотека).
А Пасха! Богослужения Страстной недели и пасхальная ночь — это всегда событие. Очень украшал праздники колокольный звон — в первый день Пасхи каждый мог подняться на колокольню и звонить. Три первых дня Пасхи еду не готовили: все было приготовлено заранее — и куличи, и пасха, и крашеные яйца, и запеченный окорок, и студень, и пироги, и бульон. Первыми гостями были дворник и почтальон. Так же, как и на Новый год, с той только разницей, что на Новый год они получали деньги, а на Пасху были еще и гостями, которых угощали.
Свободное копирование
