Бабушки - 1

Глава III. Бабушки.

 Никольское... Бабушка Мария Павловна Бистром... Сколько с ними связано воспоминаний и рассказов, когда я, уже взрослой, приезжала к своей любимой тетушке Люб. Ант. Ивановой в Солнцево.

 Биография родственников, тем более не кровных, совсем не входит в задачу этого очерка, посвященного памяти брата, но о нем в то лето (1865 г.), когда ему минуло всего год, мне нечего было сказать. "Иногда он становится очень серьезным и не в духе, как большой",-- писала о нем мама, прибавляя, что он также очень живой мальчик и большой крикун.

 Пользуясь этим пробелом, я позволю себе очень кратко и бегло очертить здесь Никольскую бабушку, сыгравшую роль в судьбе моих родителей. Очертить -- говорю я, потому что охарактеризовать Марию Павловну я не сумею. Даже нравственный облик ее для меня остался неясен, быть может, потому, что, рассказывая о ней, или, вернее, об обстоятельствах ее бурной и роскошной жизни, дочери и внуки ее обходили рассказы о ней лично, придерживаясь правила не говорить худого о покойниках -- а все они по очереди были с Марией Павловной в ссоре.

 Одно только мне было ясно -- что Мария Павловна была женщиной очень избалованной, капризной, властной и эксцентричной. Рассказы о ней, о ее самовольстве и своеобразности -- были сплошными анекдотами. Я не стану их здесь приводить; я даже думаю, что многое рассказывалось для красного словца. Впрочем, я, например, сама видела в Никольском доме комнату, большую, светлую, с окнами в сад; здесь помещалась ее любимая лошадь, белая донская кобыла. На специальном блюде ей подавали редис, салат и разные лакомства до конфет включительно.

 Правнучка по женской линии известного всей Москве богача и чудака, Прокофия Акинфиевича Демидова {Прокофий Акинфиевич был внук Демида Григорьевича Антуфьева, кузнеца Тульского Оружейного завода (Каркович).}, родоначальника Демидовых и Демидовых Сан-Донато, о котором говорили, что он "обобрал всю Европу", когда речь заходила о несметных сокровищах и редчайших коллекциях, собранных в его доме на Басманной {Где ныне Елизаветинский Институт.} в Москве[1],-- Мария Павловна, унаследовав часть его состояния, унаследовала и его чудачества, и любовь к роскоши. Отец ее Павел Григорьевич Щепочкин, родной сын дочери Демидова, Натальи Прокофьевны, также был своего рода чудак. Но настолько Демидов был щедр и любил роскошь, настолько внук его, Щепочкин, был скуп и воздержан -- тоже до чудачества. При содействии деда своего Демидоваон крупными оборотами нажил себе громадное состояние. Особенно славился его полотняный завод в Медынском уезде Калужской губ., на котором выделывали парусные полотна. У него были именья с сахарными, крахмальными и винокуренными заводами в нескольких губерниях. Он сам за всем смотрел, за всем следил, работал день и ночь, тратил на себя не более 6-7 руб. в месяц, ходил в заплатанной шинели, так что однажды ему подали милостыню на церковной паперти. Когда же он по делам ездил в Москву, то брал с собой не более 50 коп. на харчи.

 Умирая, Щепочкин оставил своим восьми дочерям {М.П. Бистром, Шамшева, Чебышова, Карпенкова, Киселевская, Трегубова, Краснопольская и Мещерикова.} домов, имений на миллионы, подмосковную [усадьбу] и дом в Москве на Тверском бульваре.

 Удивительно, как эта черта характера -- большая хозяйственность и домовитость, щедрость, соединенная со скупостью в мелочах, граничившей с чудачеством, сказались не только в Марии Павловне, но и в следующем за нею поколении. Дети ее жаловались, что вместо игрушек получали от нее пробки, чтобы не бились игрушки. О приданом Марии Павловны, 16 лет вышедшей замуж за вдовца Антона Антоновича Бистрома в 1827 г., можно судить по тому, что, кроме 100 тыс. "на булавки" и бриллиантов горстями, ей принадлежала часть полотняного завода с трехэтажным домом о 50 комнатах и большим парком, 1000 душ в Палатках в Юхновском у. с сахарным и крахмальным заводами и при них 8 тыс. десятин дремучего леса по р. Угре. Кроме того, 7 тыс. десятин в Тамбовской губ. при с. Никольском, Спасском, Аниенко и проч.

 Антон Антонович Бистром был значительно старше своей 16-летней жены {Род. в 1789 г.}. Он был родным братом и тетушек Шарлотты и Минетты в Нарве и прадеда нашего Федора Антоновича, одним из восьми братьев, сыновей Отто Бистрома, бургомистра Ревеля, и Августы Крузенштерн. 23 лет от роду он участвовал в Бородинском сражении и был ранен, так же, как и брат его старший, Федор, тогда уже женатый на суетливой Каролине Богдановне Барановой, прабабушке нашей. В Кульмскую битву[2] Антон Антонович был весь изранен и по окончании военных действий был послан в Италию для излечения от ран. Их было 22, и до конца жизни он волочил ногу и носил руку на перевязи. Вернувшись из Италии, служил в Инженерном ведомстве с французскими генералами Лестремом, Лазеном и Питье. В 20-х годах женился на москвичке Елизавете Петровне Загряжской и имел от нее сына Александра и дочь Елизавету, впоследствии замужем за бау-адъютантом[3] Арцыбашевым.

 Овдовев, он женился на другой москвичке, Марии Павловне Щепочкиной. Ни возраст его (в 1827 г. ему было 38 лет), ни раны не остановили юную Щепочкину, и свадьба была отпразднована с большой роскошью. Молодые продолжали жить в Москве, у родителей жены, и жили очень открыто и роскошно. Но затем Антон Антонович потерял двух братьев: Филиппа, убитого Карновичем на дуэли, и старшего брата, Федора {Первый русский директор Института Путей Сообщения. Участвовал в сооружении Исаакиевского собора, Николаевского моста и возобновлении Зимнего Дворца.}, адъютанта маршала Сайн-Витгенштейна[4], проживавшего последние три года жизни, в чахотке, в Тульчине у Витгенштейна, очень любившего его. Полковник в отставке, он все свои досуги посвящал живописи, и портрет фельдмаршала его кисти долго хранился в Никольском. Умирая, он горячо просил любимого своего брата Антона заботиться о его семье, и надо сказать, обещание, данное брату на смертном одре, Антон Антонович исполнил свято. Если вдова Федора Антоновича, Каролина Богдановна, и предпочитала жить у родных своих восьми сестер Барановых в Ревеле и близь Ревеля, у сестры своей бар. фон Клодт в Юргенсбурге и Дерфельден в Нарве, то дочери ее по окончании Смольного немедля переехали к тетушке своей Марии Павловне Бистром в Москву, и так как они по годам своим были ровесницы ее, если не старше, то очень сошлись с нею, и дядюшка Антон Антонович заменил им до конца жизни самого заботливого отца.

 Старшая дочь Федора Антоновича {Прадеда нашего.}, Полина, вскоре вышла замуж за инженерного генерала Андрея Даниловича Гормона а вторая, Евгения (наша бабушка), года три спустя -- за Федора Андреевича Козена {Деда нашего.}. Сначала -- секретарь посольства при дворе принцессы Стефании Баденской, потом участник Бородинского боя, Федор Андреевич Козен затем служил в Инженерном ведомстве и был директором Инженерного училища. 10 лет счастливой брачной жизни Евгении Федоровны Козен прошли, большей частью, в Петербурге, в казенной квартире Инженерного замка, по летам же -- у родных близь Ревеля или у друзей и у тетушки. Состояние Федора Андреевича было значительное, но крах любекского банкира, которому он доверил своё состояние в 400 тысяч, так подействовал на него, что с ним сделалось воспаление мозга, и в январе 1840 г. он скончался, оставляя бабушку Евгению Федоровну совсем беспомощной с четырьмя малолетними детьми, почти без всяких средств. Старшему сыну, Федору, было тогда 9 лет, Александру 7, Станиславу 4 и дочери Марии (маме) -- 1 1/2 года.