5 февраля воинская команда под начальством офицера Нагурного настигла беглецов в приполярной тундре. Захваченные врасплох в селе Хотанга, дроновцы после короткой и безуспешной попытки вооруженного сопротивления вынуждены были сдаться и были арестованы.
"Мятеж" ликвидирован.
Но еще долгое время военное положение тяготело над краем, и лишь полгода спустя правительство решилось отменить его.
Черносотенное "Новое Время" повторяет правительственную версию о "бунте", усиливая ее заведомыми измышлениями и клеветой на политическую ссылку.
"Население еще живет,-- заверяет оно,-- но скоро задохнется или уйдет частью из края".
Нужно было обладать черносотенною нововременской наглостью, чтобы утверждать, что экономическое засилие политических ссыльных гонит население из края.
Сложнее и, с известной точки зрения, непригляднее отношение либерально-кадетской и меньшевистско-социалдемократической печати к "бунту".
Чтобы стали ясны корни этого отношения, необходимо вспомнить о тех сдвигах, которые произошли в составе политической ссылки к моменту подавления первой русской революции 1905 года. Количественно кадры ее возросли в огромной степени. Соответственно количественному росту изменялся и социальный состав политических ссыльных. Массовик-рабочий, крестьянин-аграрник -- люд черноземный и простой -- вклинились широкой волной в интеллигентскую прослойку, внесли свои навыки, свой образ жизни и свойственные им взаимоотношения с окружающей средой. Самым фактом своего присутствия они резко нарушили идиллическое представление о политическом ссыльном как об утонченном, рафинированном интеллигенте, как об одиноком я гордом страдальце-изгнаннике.
Сторонникам "прилизанной революции", кадетам, этой "оппозиции его величества", меньшевикам социал-демократам, уже тогда заигрывавшим с российской буржуазией, не по душе был новый тип массовика политического ссыльного. И от этого непонимания зарождалась неприязнь и вражда к нему.
В соответствии со сказанным, более умная и более выдержанная кадетская "Речь" утверждает, чтовообще увсех, от кого нам пришлосьслышать об этом деле, составилось мнение, что, собственно, политическая ссылка тут не при чем, что это движение исключительно хулиганское {Ларский -- "Совр. Мир" 1909 г. No 2.}; и далее: "Эта шайка не только не встречает сочувствия со стороны массы ссыльных, но местами со стороны последних ей оказывается прямой отпор {"Речь", No от 18 янв. 1909 г.}".
А кадетский подголосок, либеральная иркутская газетка "Сибирская Заря" идет дальше и распоясывается во-всю. В статье "К Туруханскому бунту" ("Сибирская Заря" No 22 от 28 января 1909 года) читаем: "Среди политических находятся воры и грабители, убийцы и насильники, поджигатели и конокрады и в небольшом числе интеллигенты, осужденные по политическим делам. Первые настолько преобладают, что обусловливают нравственную физиономию ссылки".
"Полуголодные, одичавшие ссыльные, не имея работы, праздные, по недоразумению лишь называемые администрацией политическими, совершали набеги на села, грабили жителей, насиловали женщин и убивали при сопротивлении. После убийства старшего надзирателя 10 декабря за невыдачу казенных денег, эти ссыльные, составив отряд в триста с лишком человек, двинулись на город Туруханск, чтобы захватить там казначейство, но по дороге были встречены ротой солдат, которая их рассеяла".
Здесь, что ни слово, то поклеп. И эту разнузданность лжи и вымысла поддерживает и расцвечивает блестками меньшевистской премудрости публицист социалдемократического журнала "Современный Мир" Ларский.
В февральской книжке этого журнала за 1909 год помещена статья, посвященная изысканиям в области быта, социального и партийного состава политической ссылки и, в частности и преимущественно, анализу туруханских событий.
Приведем несколько выдержек и цитат из этой весьма показательной статьи.
"Политическая ссылка уже давно переживает кризис. Излюбленные места ссылки перегружены ссыльными элементами, а сами ссыльные подверглись коренному перерождению".
В каком же направлении произошло это перерождение?
Ларский не затрудняется в ответе:
"Туруханские "политические" -- это попросту уголовный сброд, занявшийся самым обыкновенным грабежом с самой легкой декорацией, при помощи модных экспроприаторских приемов {Ларский.-- "Совр. Мир" 1900 г. No 2, стр. 84.}".
И далее:
"...Густота "ублюдочного" (читай ссыльного) населения доходит иногда до таких размеров, что в нем совершенно тонут немногие элементы политических ссыльных..."
"Нет, -- заявляет Ларский, -- никакой возможности говорить об инородных телах, внедрившихся в ссылку и исказивших ее, ибо ссылка сама определяется жизнью этих новых "политических {Ларский, там же, стр. 88.}".
Чтобы усугубить и усилить впечатление разложения ссылки, окончательно "развенчать" ее, Ларский прибегает к помощи никому неведомого корреспондента неведомых "Народных Вестей". Вот что повествует этот молодчик:
"Сибиряки "спаивают ссыльных разбавленной водой и сдобренной махоркой водкой, продавая ее по рублю за бутылку... В крае 90% случайного в революции элемента или не имеющего к ней никакого отношения и составляющего ссылку в крае... Это -- всякого рода экспроприаторы, воры, сутенеры, рядовые обыватели и т. п. Весь этот сброд сам нуждается в живом человеческом слове {Ларский -- "Совр. Мир" 1909 г. No 2,стр. 84.}".
Крепче сказать не мог бы даже самый махровый черносотенец из союза русского народа.
Чтобы покончить с цитатами, приведем еще две короткие выдержки из статьи Ларского:
"Отчуждение и вражда населения к колонии ссыльных,-- утверждает Ларский,-- является ныне вполне естественным (!) фактором в строе политической ссылки; ...об уважении к чуждым пришельцам не может итти и речи {Ларский -- "Совр. Мир" 1909 г. No 2,стр. 84.}".
И в подтверждение своего заявления автор статьи "Из жизни современной ссылки" аргументирует:
"Дикое, некультурное население пустынного крал конечно, не будет, да и не сумеет, разобраться в разнице между "настоящими" и "не настоящими" политиками, когда его, населения, пища поедается, его (?) шубы режутся и само оно подвергается смертельной опасности {Ларский, там же, стр. 86.}".
Свободное копирование
