авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Jurovsky » Мы были... - 6

Мы были... - 6

01.01.1943
Симферополь, Крым, Россия

 Не то в 42-м, не то в 43-м я ухитрился подхватить одновременно двухстороннее воспаление легких и брюшной тиф. Лекарств, в то время не было никаких – оккупация. Стал потихоньку загибаться. Выручил тот же Штрайхен. Привел немецкого врача. Я этого доктора видел в бреду, но до сих пор помню. Был он весь в серебряных нашивках, с серебренными погончиками – словом весь в серебре, как дед мороз. И он был добр как дед мороз. Дал лекарство (кажется красный аспирин), посетовал маме, что его прямое дело лечить детей, а не штопать раненных, спросил, что я ем. А он ничего не ест уже несколько дней, сказала мама. Не хочет. Плохо, сказал дед мороз. Очень плохо. Шансов выжить у киндера и так немного. Надо что - то делать. Фрау, предлагайте ему из еды все, что сами сможете вспомнить. Может он что - то захочет. Иначе он не жилец. Мама так и сделала. Наконец я сказал, что съел бы пирожное. Пирожное! А где его взять? Дело было перед рождеством. Тогда Штрайхен, присутствующий при разговоре, отправился в казино. Его склад снабжал и это заведение. В казино сказали, что все пирожные, какие были в буфете, уже сожрали. Штрайхен отправился в зал и на одном из столиков обнаружил искомое. Тут же реквизировал. Что наплел при этом – один Бог знает. В ту рождественскую ночь Бог был явно за меня. После нее я стал поправляться.

 

 К Новому году в доме появилась елочка. Стояла уже около недели, Очень хотелось к ней подойти поближе. После месячного пребывания в постели я впервые встал и пошел к елочке. Но не дошел. Елка вдруг завертелась, пол поехал в сторону и наступила темнота. Вестимо обморок от слабости. Очнулся я уже в кровати, так и не пообщавшись с этим чудным видением.

В конце оккупации начались бомбежки. Бомбили кукурузники, по ночам. Сбрасывали маленькие фугаски и зажигалки. Шуму было много. По-моему, налеты были рассчитаны скорее на психологическое воздействие, чем на причинение реального ущерба. Хотя один дом в двухстах метрах от нашего сгорел до тла. Во время бомбежек семейство пряталось в подвале. При хилых деревянных перекрытиях попадание любой бомбы превратило бы подвал в братскую могилу. Но все равно все туда залезали, напоминая страусов прячущих голову в песок. Мама таскала меня в подвал сонного, завернутого в одеяло, по крутым ступенькам узкой лесенки. Как то раз я выскользнул из одеяла и скатился вниз пересчитав головой ступеньки. Остался цел и невредим, зато проснулся окончательно, запомнив эту бомбежку надолго.

 

 Много лет спустя, мама мне рассказывала, что в это период немцы сильно нервничали. Десанты в Евпатории и Керчи, вылазки партизан, лишь усиливали репрессии. Их и так было более чем. Самой нелепой была гибель работников театра. Мама дружила с художником Барышевым. Еще до войны они помогали друг - другу оформлять спектакли, хотя и работали в разных театрах. В ночь перед арестом он пришел к ней, рассказал, что всю группу уже взяли и сегодня утром его очередь. Всю ночь проходил из угла в угол, переживал сильно. Мама уговаривала его скрыться, спрятаться. Хоть в нашем подвале, хоть на складе где она работала. Там бы его никогда не стали искать.

 

 Но Барышев отказался. Считал себя виноватым, что втянул людей в эту кашу и должен был пострадать наравне с ними. Извечное русское пострадать. Опять же, как потом оправдаешься перед нашими, мол сам выжил, а группу погубил. Ну и пострадал. Расстреляли всех кто был в гестапо, буквально за день до освобождения Симферополя. Немцы драпали и разбираться с арестованными не было времени. Мама говорила, что вообще вся эта подпольная возня богемы была глупой и наивной. Они играли в подполье. Вся их деятельность ограничилась составлением списка участников и разговорами о том, что надо бороться. Больше ничего они не успели сделать, а дурацкий список всех погубил.

 

 Кто их сдал вроде бы неизвестно. Да и не суть важно – подлецы всегда были, есть и будут. Мама утверждала другое, героическая пьеса «Они были актерами» - чушь. Чушь от начала до конца. Правда в ней только то, что их всех действительно расстреляли. Она знала их не понаслышке, театральная среда в маленьком городе – очень узкий круг людей. Но больше всего жалела Барышева. И как друга. И как человека. И как талантливого художника.

Опубликовано 20.02.2023 в 15:09
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: