Париж, 25 июля 1943
Почему с интеллигентными и утонченно интеллигентными людьми мне общаться проще и я веду себя с ними раскованней, вольнее, беззаботней, менее осмотрительно? Они действуют на меня тонизирующе. На них простирается «all men of science are brothers»;[1] в понимании друг друга, в обмене свободными, легкими мыслями есть что-то братское, словно все они являются одной семьей. Для меня и враг, если он интеллигентен, не так опасен.
Но сталкиваясь с глупцами, с теми, кто знает только общие места и живет ими, кто одержим пустой внешней заботой выстроить весь мир согласно табелю о рангах, я делаюсь неуверенным, беспомощным, совершаю просчеты, говорю глупости.
К сожалению, мне не хватает здесь дара лицедейства. Перпетуя тотчас может определить, как повернется дело, когда у меня посетитель. «Кто имеет, тому дано будет», — это и моя максима.
«Таково было положение, в котором я находился». Образец многочисленных погрешностей, простительных в устной и недопустимых в письменной речи.
Cependant, как и наше «между тем», имеет и временной, и противительный смысл. Здесь проясняется одно из соответствий грамматики и логики: два одновременных события — по крайней мере в восприятии — всегда отчасти исключают друг друга.
Свободное копирование
