IX
Война и послевоенное время
Однажды после обеда, часа в четыре пополудни, мы, четверо юношей из команды "гребцов", спускались в лодке по Гаронне между деревнями Лестелл и Сен-Мартори. Сразу же за поворотом, там, где река наталкивается на обрывы Эскалера, мы молча скользили по воде, почти не гребя на быстром течении. Вдруг в Сан-Мартори зазвонил церковный колокол. Частые удары безостановочно следовали друг за другом. Необычный звон встревожил нас зловещим звучанием.
— Это набат, — сказал один из нас, единственный, кто слышал раньше тревожный набат, извещавший о пожаре.
В это время по прибрежной гальке на правом берегу проходил человек, которого мы хорошо знали. Нам была знакома его высокая фигура, согбенная годами, его длинное черное бамбуковое удилище. Это был Рогаль, единственный профессиональный деревенский рыбак, промышлявший форель, как и мы, проводивший все время у воды. Мы направили к нему нашу лодку, причалили и спросили:
— Это что, пожар?
— Нет, это не пожар, — ответил он, — но страшное бедствие.
И этот человек, всегда одинокий и молчаливый, как цапля, заговорил с таким жаром и волнением, которых мы от него никак не ожидали:
— Это война, бедные мои дети. Еще одна война против пруссаков. Она принесет много горя. Но вы еще слишком молоды, чтобы сражаться. Так я надеюсь, по крайней мере, — добавил он и, сгорбившись еще сильнее, отправился своей дорогой с удочкой под мышкой.
На следующий день, 2 августа 1914 года, в первый день всеобщей мобилизации, деревня была в страшном волнении, как, впрочем, все города и селения Франции. Один молодой призывник, ехавший на велосипеде по ориньякской дороге и спускавшийся на полном ходу со склона Барера, раскроил себе череп о косяк, налетев на городские ворота.
— Первая жертва войны, — сказал отец вечером за обеденным столом.
Но он ошибался. Накануне на эльзасской границе под пулями прусских улан пал капрал Пэжо — первый убитый в войне 1914 года.
А через пятьдесят два месяца, когда прозвучал горн перемирия, число французов, павших, защищая Францию, насчитывало полтора миллиона.
В тот памятный день отец вернулся серьезный и задумчивый из нашей супрефектуры в Сен-Годенсе. Он хотел записаться добровольцем, но командующий набором, оптимист и гуляка, ответил ему решительно, что для победы на войне и взятия Берлина пятидесятилетние не понадобятся, и посоветовал вернуться домой.
Через несколько месяцев мой старший брат Жан, подлежавший призыву в 1915 году, ушел в 57-й полк полевой артиллерии, и в том же 1915 году, как только мне исполнилось восемнадцать лет, я вступил добровольцем в тот же полк.
