На фотографии здание Президиума СО АН СССР; пристроенного к нему корпуса (слева) тогда ещё не было.
Академгородок продолжает строиться. Некоторые институты уже давно живут и работают в собственных зданиях. Другие – пока ещё вынуждены ютиться в квартирах. Третьи, получив свои главные корпуса, продолжают развиваться, строят свою лабораторную и техническую базу.
В середине года прошло немало новоселий.
Первое, о чём я упомяну, это завершение строительства Института Экономики и организации промышленных предприятий. Этот институт вырос на Проспекте Науки, там, где он переходит в Морской пр., - красивое четырёхэтажное здание стало украшением в месте въезда в верхнюю зону Академгородка.
Напомню, что в институт экономики в те годы входил на правах автономии отдел гуманитарных исследований, который также был неоднороден. Он объединял и историков, и философов, и филологов, и археологов. Причём на последних выборах сразу три сотрудника института экономики стали член-корреспондентами АН СССР – археолог Александр Павлович Окладников, филолог Валентин Александрович Аврорин и экономист (математические методы в экономике) Абел Гезевич Аганбегян.
Впоследствии из этого института выделился Институт истории философии и филологии, и для него пристроили корпус к зданию института экономики.
Институту экономики досталось не всё здание, - его довольно существенно потеснил Президиум СО АН, расположившийся на первых двух этажах. Поэтому это здание стали чаще называть Президиумом.
Вообще-то, проектировщики считали, что в Академгородке будет построено административное здание примерно напротив НГУ, где и будут находиться Президиум СО АН и его службы, но, видимо руководство СО АН это предложение сразу отвергло, поскольку на более поздних планах Академгородка его нет. На ранних же планах оно было.
У меня сложилось мнение, что академик М.А. Лаврентьев не хотел, чтобы его могли обвинить в том (может быть, даже не обвинить, а просто, чтобы не пошли разговоры), что он больше думает об удобствах руководства СО АН, чем об учёных и науке. Так заодно он отмёл и Дворец культуры, и крупный спортивный комплекс, которые проектировщики предлагали в комплексном проекте. Отказался он и от предложения построить жилой микрорайон «Г», не захотев вырубать лес между Жемчужной улицей и её продолжением – улицей Пирогова и Бердским шоссе.
Решение, принятое Лаврентьевым, оказалось долгоживущим, - Президиум СОАН до сих пор расположен в этом здании.
В июле переехал в здание Института экспериментальной биологии и медицины Вычислительный центр. Вместе с ним в это здание переехали некоторые лаборатории НГУ, а также отдел, выделившийся из ИЭБиМ и оставшийся в СО АН. Впоследствии на его базе был создан Институт физиологии.
В помещениях, предназначенных для операций на сердце, начали устанавливать электронные вычислительные машины (ЭВМ). Я не помню точно, но, кажется, это были М-220, - самые современные ЭВМ, занимавшие довольно много места и требовавшие мощного охлаждения при работе. В недалёком будущем туда потянулись молодые сотрудники со своими перфокартами, на которых были набиты программы. Они отдавали их сотрудникам ВЦ, а на следующий день приходили за результатами расчёта. Частенько оказывалось, что из-за ошибок в программировании, результат не получен. Ошибки исправлялись, но находились новые. Процесс расчёта растягивался на месяцы.
Вскоре это здание перестали называть по-старому. Оно стало просто ВЦ. Всё на свете забывается. Про Институт Мешалкина и про самого Мешалкина быстро забыли. А вспомнили, когда за Бердским шоссе напротив железнодорожной станции «Сеятель» начало расти здание – точная копия отданного ВЦ. Но называлось оно уже по-другому – Институт патологии кровообращения и принадлежало оно не СО АН, а СО АМН – академии медицинских наук. Это институт ждала мировая известность и признательность тысяч спасённых ими людей.
Наконец, в сентябре-октябре переехали в свое здание и лаборатории Института цитологии и генетики. Директор этого института кандидат ветеринарных наук Дмитрий Константинович Беляев стал член-корреспондентом АН, чем была отмечена его роль директора, принявшего институт в трудное время после отстранения Хрущёвым Дубинина и сумевшего сохранить коллектив и развернуть научные работы. Сам Дмитрий Константинович вел исследования по доместификации лис, значимость которых, как неспециалист, оценить не могу.
Свободное копирование
