1945 - 9

22.01.1945

Командиру

3 сб 1052 сп

майору Бойцову

Командира

3 взвода минометной роты

лейтенанта Гельфанда

РАПОРТ

Считаю необходим довести до Вашего сведения, что командир 1 минометного взвода лейтенант Каноненко, будучи сам до предела недисциплинированным, систематически занимается разложением дисциплины среди личного состава минометной роты, подрывом авторитета всего среднего и младшего комсостава бойцов, а также провакационными измышлениями, чем вызывает общее возмущение и демонстративные выступления красноармейцев.

Прошу Вас также помочь мне занять соответствующую моей специальности и званию должность, которая публично и незаконно отнята у меня командиром роты.

Еще с первых дней моего назначения на должность командиром взвода в минометной роте 3 сб 1052 сп, меня изумило состояние дисциплины и отсутствие в подразделении единоначалия.

Командир взвода лейтенант Каноненко, собрав в землянке бойцов, устроил настоящее состязание в отыскании названий для командира роты капитана Рысева. "Он придурок, дундук, ишак и бирюк" - под общий гул одобрения присутствующих заявил Каноненко. - "От него ни нормального совета, ни указания не получишь. Фактически руковожу ротой я!". Присутствующие утвердительно кивали головами. "Что капитан? Он ни х... не понимает, он трус и во время боев отсиживается в тылу, перепоручая мне командовать ротой!". Приводя такие бессмысленные и явно провакационно-вредные утверждения, служащие подрыву авторитета старшего командира по должности и званию, он требует от бойцов, чтобы те утвердительно кивали головами, поддакивали ему и сами употребляли незаслуженные нашим командиром названия и клички.

Я-же принял взвод в дни, когда подразделение занималось напряженной учебой. Это было время подготовки к грядущим боям. Но неорганизованность и расхлябанность личного состава роты мешала использовать эффективно этот период для пополнения знаний бойцов и командиров с максимальной рациональностью.

В роте царит антагонизм и недружелюбие между бойцами. Ругань, матерщина и драки не выходят из обихода - никем не пресекаются. Никто не думает о сплочении коллектива в дружный и единый, и даже напротив. Командиры взводов противопоставляют себя командиру роты, а тот, вместо утверждения себя единоначальником, побаивается и робеет перед ними. Не раз случалось, когда приказания капитана Рысева отменялись лейтенантом Каноненко на глазах личного состава.

Традиционное значение приобрело воровство и обман. Еще в первые дни моего знакомства с ротой, я, к своему изумлению, встретился с фактом хищения у командира роты хромовых сапог и вещевой сумки с бельем и другим содержимым в ней. Подозрение пало на лейтенанта Каноненко, который при большой дороговизне водки исхитрялся ежедневно быть пьяным, не имея денег для выпивки в достаточных количествах. До обнаружения пропажи, когда рота ушла на занятия, лейтенант дважды заходил в землянку, где находились вещи командира роты, чему невольным свидетелем оказался и я.

За день до этого был похищен полученный мною хлеб. Несколько дней спустя, в другой землянке, были похищены шапка-ушанка и ватная куртка.

Кражи не прекращаются на протяжении всего существования роты. Меры пресечения не принимаются, наоборот, когда однажды я уложил на повозку суконную трофейную шинель, подобранную в дороге - лейтенант Каноненко самовольно взял ее (в мое отсутствие), пропил, угостив капитана, и тот, в ответ на мое замечание об этом, прилюдно обругал меня: "Не показывай, что ты дурак, молчи, надоело мне..." Это случилось уже на марше, в период наступательной операции. Однако, еще раньше, на другой день после пропажи вещей капитана Рысева, лейтенант Каноненко устроил публичную облаву на бойцов моего взвода. Вскрыл без моего ведома вещевые сумки бойцов, обнаружил у троих из них сало, консервы и организовал настоящий митинг возмущения, на котором почти единственным оратором и слушателем, исключая обысканных им бойцов, был он сам: "Теперь вы видите, почему вам не хватает продуктов! Почему суп жидкий и не все положенное вам закладывается в котел! Такие вот дежурные - указывал он на меня - рабочие и повара вас обкрадывают! Их надо расстрелять на месте! Уф, гады!" - кричал, привлекая к себе внимание близпроходящих, он.

Накануне этого случая мне довелось быть дежурным по кухне. На протяжении всего дня кухню посещали различные армейские и дивизионные комиссии, но никаких нарушений и недостатков в продуктах не обнаружили. Так что обвинения с направленной формулировкой были явно провокационные, имели целью отвести от него, Каноненко, подозрения в краже продуктов, вещей и плащ-палатки, расследованием которой, по поручению командира роты, занялся в это время я.

До последнего времени я рьяно поддерживал авторитет и престиж командира роты, категорически запрещал у себя во взводе, и насколько мог - в роте, названия "пацан", "слабовольный", "мальчишка", предназначенные для капитана Рысева, произносимые открыто и беззастенчиво. Как ни один из командиров взводов, я, с первого дня поступления в роту, беспрекословно выполнял все приказания командира, однако вместо того, чтобы подхватить мою инициативу в поддержании своего авторитета, капитан напротив стал препятствовать мне и мешать установлению дисциплины и субординации.

И они-то, вместе с лейтенантом Каноненко, без которого, на мой взгляд, командир роты не мыслит своего существования во главе подразделения, хорошо постарались в подрыве своего, моего и офицерского авторитета в целом.

Однажды, когда еще до прорыва, я попросил ротного позаботиться чтобы на передовую, где из всего батальона находился один я со взводом, подвозили пищу в термосе и в горячем виде, он опять стал ругаться, назвал меня при бойцах дураком. В другой раз, когда я задремал, а помкомвзвод, старший сержант Конец и наводчик Деревьев отошли в сторону, где в 15 метрах от ОП находились мины - командир роты стал грозить мне расстрелом, обругав самыми низменными словами в присутствии подошедших моих подчиненных.

Деревня Свянтково (близ городов Яновец и Жмин).

Нынешнюю ночевку можно назвать удачной, хотя плохо спал - сильно натер ноги (болели), и потел под пуховой периной. Ну как только поляки так спят? ведь жарко безумно.

Дома здесь каменные. В этих краях люди добрые несравненно, испытали горе, встречают нас, как родных, и нам живется, как у себя дома в Николаеве, в Одессе, и лучше, чем в Ростове - там у населения ничего не осталось.

Паны-колонизаторы бросили все, убегая: лошадей, скот, имущество. Наш полк стал транспортным - буквально вся пехота села на лошадей. Командир полка сказал, что временно разрешает, чтоб люди ехали, но к первому бою все должно быть по-прежнему, ибо при ограниченном числе людей невозможно, чтобы все были ездовыми - воевать-то кому?

Водки - безмерно. В каждом селе, у каждого немца-колонизатора был, и остался теперь, спиртовой завод. Самый обыкновенный спирт-сырец люди пьют до упою. Многие выжигают себе внутренности, но это не останавливает. Один боец сгорел - умер.

Мама пишет, чтоб я ей выслал посылку. Непременно постараюсь, но неудобно, что она сама мне написала, я бы догадался.

Оля интересно рассказывает, как они там, девчонки, праздновали новый год, и вшестером гонялись за одним юношей-студентом, который, хотя и не совсем хорош собой, но все же, за неимением лучшего, подходящий. Но и тот сбежал - какой парадокс! Тень гордости и упоения не сходит с лица моего. Как это не похоже на гордых девушек-львиц. Не они ли когда-то считали себя выше всех, умнее всех, а теперь унижаются там перед всяким парнем, лишь бы он был хоть чуть-чуть мужчиной. "Не подумай, что мы уже совсем уродки" оправдывается Оля за свою неудачу.

Наступление наше имеет важное значение. Наш полк (1052) особенно отличился. Всех офицеров представили к награде.

Сейчас, перед маршем, на партсобрании. Повестка: итоги боев и задачи парторганизации на будущее. Комбат майор Бойцов в докладе по этому вопросу. Сейчас на марше в роте отсутствует 12 человек у Шитикова и Каноненко, нет и самого Каноненко. Комбат предупреждает в своем выступлении о снижении награды за утерю людей.

Ручка моя плохо пишет - перехожу на карандаш.

До Познани 90 километров. Девушки внимают нам и восхищенно приветствуют своих освободителей. Вчера одна паненька подарила мне зеленый букетик подснежников, и я долго носил его с собой.

Вчера, рассказывал комбат, бойцы зашли на спиртзавод, и в это время вооруженные немцы напали на них. Два немца были убиты, остальные разбежались.

Пишу в темноте и спешке.