В начале января 1952 года переехал в «Узкое». Но ненадолго. Только я закончил работу над 7-м томом монографии о трематодах, как пришлось возглавить делегацию деятелей советской культуры, отправлявшуюся на месячник венгеросоветской дружбы.
На пограничной венгерской станции Захонь мы очутились в объятиях прибывших из Будапешта товарищей — членов Общества венгеро-советской дружбы. По всему пути до Будапешта, на каждой станции наш поезд встречали толпы народа со знаменами, с музыкой, с цветами и корзинами яблок. На перронах нас приветствовали пионеры, которые, хлопая в ладоши, пели венгерские, а иногда и русские песни. Картина была не только величественная, но и до слез трогающая неподдельной искренностью. И так — до самого Будапешта. Мне, как главе делегации, приходилось выходить из вагона на каждой остановке и произносить благодарственные речи.
В Будапеште 16 февраля нас встретили члены Политбюро Венгерской партии трудящихся, министры и послы всех аккредитованных в Венгрии правительств стран народной демократии. Наш посол Е. Д. Киселев познакомил меня со всеми встречавшими нас лицами.
С 17 февраля начались наши визиты в посольства. В Обществе венгеро-советской дружбы мы составили план работы делегации. Я включил в свой план посещение трех университетских городов: Сегеда, Печа и Дебрецена, а также кооперативного хозяйства близ города Кечкемета и государственного хозяйства Бабольня. И вот мы приступили к работе, причем для каждого члена нашей делегации был разработан индивидуальный план, применительно к его специальности.
Открытие месячника дружбы состоялось в Будапештском оперном театре. Были заслушаны два доклада — министра просвещения и мой. Я закончил свой доклад двумя фразами на венгерском языке, что вызвало бурную реакцию аудитории.
В городе Кечкемете секретарь областного комитета партии трудящихся Венгрии познакомил нас с работниками обкома партии, а затем мы направились в один из кооперативов — объединение крестьянских семей, прообраз будущего венгерского колхоза. Нас подвезли на таратайке, запряженной парой лошадей, к одному из хуторов. Здесь находилось общественное стадо — 40 кооперативных коров и овцы. Председатель кооператива сказал, что его хозяйство — первый в республике кооператив, созданный 4 года назад.
Пока я осматривал скотный двор, так и сыпались вопросы ветеринарного и зоогигиенического характера, на которые я давал подробные ответы. Затем мы отправились в один из отдаленных хуторов кооператива, там собрались крестьяне, ожидая нас. Я рассказал о своих впечатлениях и перешел к вопросу: каковы зоогигиенические нормативы содержания животных. После этого местные ветврачи, агроном и крестьяне стали задавать очень дельные вопросы. Вообще, обстановка в кооперативе и в других коллективах, где нам довелось побывать, была исключительно доброжелательной. Мы все с интересом слушали искренние речи крестьян. Они были полны желания строить новую жизнь, гордились тем, что сегодня как равноправные члены общества сидят за общим столом с учеными, с интеллигенцией, что им открыта дорога в парламент.
В последующие дни я посетил некоторые научные учреждения Будапешта. В институте здравоохранения я к своему удовлетворению убедился, что там работали пять паразитологов, причем два из них гельминтологи.
В Институте экспериментальной ветеринарии я с удовлетворением констатировал наличие паразитологического отдела, в котором работали гельминтолог и протозоолог. Я убедился, что ветработники Венгрии — горячие патриоты своего дела, любят свою специальность, умеют отстаивать принципиальные позиции.
В сопровождении молодого гельминтолога т. Кобулея — ассистента профессора Котлана — и ряда других лиц я посетил Сегед. Это уютный город со 100 тысячами жителей, в котором есть университет, отдельный медицинский университет, педагогическая высшая школа и вновь организованный политехнический вуз. Познакомился с ректором университета, специалистом по органической химии, и с профессорами биологического и медицинского профилей. Осмотрел кафедру зоологии, беседовал с профессором Абрахамом — юрким, живым человеком, который в течение 25 лет изготавливал прекрасные гистологические препараты нервной системы животных — от моллюсков до человека включительно. К сожалению, свой научный материал он не обобщал, откладывая его синтез из года в год. В беседе с Абрахамом я привел несколько печальных примеров того, как ученые, откладывавшие на «потом» обработку материалов, так и не взялись за эту работу. Все присутствовавшие согласились со мной, а Абрахам сказал, что я, конечно, прав и что он примется за синтезирование.
К вечеру мы были уже в Будапеште. На следующий день академик Котлан организовал совещание ветеринарных и зоотехнических работников Венгрии, на котором я сделал доклад о высшем ветеринарно-зоотехническом образовании в СССР. Присутствовало 250 человек. Задавались самые разнообразные вопросы, вроде: «Читается ли в ветеринарных вузах курс болезней рыб?», «Насколько оправдывают себя ветеринарные фельдшера и техники и какова их конкретная работа: что они могут делать сами и что — только в присутствии врача?» Спрашивали даже, как обеспечен транспортом участковый и районный ветврач.
29 февраля выступал на огромном митинге, посвященном борьбе за мир во всем мире. Присутствовало свыше 3 тысяч человек. Председательствовала академик Андич Эржебет, окончившая Институт красной профессуры в Москве. Выступал президент Академии наук Венгрии Русняк, вторым говорил я, затем — немецкая писательница Анна Зегерс и, наконец, член нашей делегации — т. Кучер, машинист угольного комбайна.
3 марта был на приеме у президента Академии наук Русняка. Присутствовали венгерские академики ветеринарного, медицинского и биологического профилей. После приема я прочел доклад «Строительство советской гельминтологической науки и практики».
Съездил в университетский город Печ, где опять вел длинные беседы с преподавателями, читал лекцию студентам, отвечал на многочисленные вопросы. Побывал и в студенческом общежитии, где меня замучили бесконечными вопросами. Один студент 4-го курса задал мне дельный вопрос по гельминтологии. В результате я пригласил его приехать ко мне для серьезных разговоров по интересующим его проблемам. Под одобрительные аплодисменты я бросил реплику: «Ну, кажется, завербовал одного медика, будущего гельминтолога!»
Свободное копирование
