3 апреля
Рано вышел из дому, чтобы повидаться с Готье. Я горячо благодарил его за блестящую статью, появившуюся позавчера и доставившую мне большое удовольствие. У него был Вей. Он подал мне мысль (Готье) сделать отдельную выставку всех тех моих картин, какие удастся собрать. Он думает, что я могу это устроить, не прослыв шарлатаном, и что это может даже дать мне некоторое количество денег. У г. де Морни. Здесь я видел роскошь, какой еще нигде не приходилось видеть. Картины его собрания кажутся здесь, еще лучше. У него есть один великолепный Ватто. Я был поражен изумительным мастерством этой живописи. Фландрия и Венеция соединились в ней. Но когда я увидал несколько пейзажей Рейсдаля, особенно один, со снегом, и затем совсем простую марину, где видно только море в ненастную погоду, с одной-двумя лодками, они мне показались вершиной искусства, ибо как раз оно-то в них совершенно скрыто. Эта поразительная простота уменьшает впечатление от Ватто и Рубенса; они чересчур артисты. Иметь такие картины перед глазами у себя в комнате было бы лучшей радостью.
У Морне. У г-жи Дельсер; проходя по набережной, купил Льва Денона. Не застав ее, пошел к Мендрону. Его не было дома, меня приняла старуха-мать, которая показала мне его группу. Садик у него уютный; он наполнен неудавшимися статуями, с которыми несчастный скульптор не знает, что делать. Холодная и сырая мастерская загромождена слепками, гипсами и т.д. Затем появился он сам; он был тронут моим визитом; его мраморная группа вот уже несколько лет стоит и не продается; один мрамор стоил 3000 франков. Вечером у г-жи Санд. Араго говорил мне о проекте, который возник у них с Дюпре и др. относительно выгодной продажи наших картин помимо торговцев.
Свободное копирование
