авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?

Зёрнышко

28.11.2009
Умань, Черкасская, Украина

Зёрнышко

 

Размышления о cкоротечности бытия не свойственны молодости, и приходят к человеку с возрастом. К одним раньше, к другим позднее. Всё зависит от среды обитания, объёма потребляемой информации и её качества. Именно она делает человека взрослым, т.е. готовым к анализу бытия , в том числе и к самоанализу. Кто ты есть, человек? Зачем появился ты на этой земле? Что принёс ты в этот мир? Что надо тебе от него и зачем? Какие простые, казалось бы, вопросы, и какие трудные, на самом деле. Почему сложные? Да потому, что на большинство из них человек может ответить лишь одно – не знаю. Другая же часть ответов исключает ложь и лукавство, т.к. эти вопросы человек задаёт себе сам, созрев для самоанализа.

По Шкловскому, жизнь нашей планеты, нашей цивилизации, как и всех иных, подобна мгновению во вселенском измерении. Этим он объясняет тщетность попыток человечества обнять подобных себе по разуму в бесконечности вселенского пространства и времени. Вот и попробуй, человек, представить себе время своего бытия, в этом контексте. Большинство людей, даже насыщенных знаниями, вероятно, измучив себя рассуждениями, хлопнув соточку, с ужасом уставившись в бездонную звездную темень, позёвывая изрекают – непонятка галимая, нелепость полная, свят-свят-свят. Нам, привыкшим к пунктам А и Б, постоянно следящим за бегом часовых стрелок и вздрагивающим от рыка будильника, не дано осознать бесконечность пространства и времени. Не готовые осознать, мы уходим от размышлений, убеждая себя в нелепости самого понятия – бесконечность. Пугаясь непонятного, путаясь в ответах на вопросы, поставленные жизнью земной, человек ищет ответ у вселенского разума, принуждая себя уверовать в него. Невольно преклоняешься перед разумом автора святого писания, изрекающего «Верую, ибо нелепо.»

Живёт на земле человек, радуется, печалится, в трудах и заботах повседневных своих, раз в году отмечая, будто вехами, время своего земного пребывания. Ему, в отличие от братьев наших младших, которым хочется столько, сколько надо, надо столько, сколько хочется. А хочется по разному. Один, проденет в ноздрю ручку от венецианской соусницы, и жизнь у него в ёлку. Другой горбатится до посинения и кровяных мозолей, камстролит себе очередную яхту с золотой трубой. То ли Путину-Медведеву, или царю Николаю, нос утереть, то ли за речку Стикс намеревается с триумфом, как Клеопатра в Рим. Один живёт творя, другой вытворяет живя, редко оглядываясь и оценивая плоды своего бытия. Но всё про ходит и исчезает, как след упавшей звезды. Пройдёт и ЭТО, как заверил нас мудрый Соломон.

Говорят, что человек жив, пока о нём помнят. Еще говорят, что память человеческая коротка. И то, и то, наверное, верно. Всё, вероятно, зависит от глубины оставленного следа, от величия оставленного наследия. Тысячи лет египетские пирамиды скрывают имена своих создателей, тысяч муравьёв, поднявших эти колоссы, и вещают миру о величии десятка-второго Рамзесов и Тутенхомонов, не способных поднять простое пятивершковое бревно. Сколько поколений, мягкой щёткой благодарной памяти, будут оберегать от ржавчины безразличия и вековой пыли забытья нерукотворный памятник славного кудрявого афророссиянина? Кто знает? Уж больно стремителен, и изуверски кривобок, местами, нынешний прогресс нашей цивилизации. Выдул 20 кружек пива без захода в туалет – вот тебе и книга Гиннеса, и почёт, и памяти многая лета.

Будь добрым, человек, благодари судьбу за встречи на своём пути от пункта А до пункта Б. Не забывай лица, голоса, походку, и ты продлишь общение, читай – чью-то жизнь, благодаря твоей памяти. А память будоражит.

Вы слыхали про Зеленый Мыс? Нет, не африканский. Тот, где, словно древние мамонты, чуть виднеясь в дали, в лёд запаяны намертво до весны корабли. Так называется посёлочек, приютившийся в самых низовьях реки Колымы на границе Якутии и Чукотки. Порт, где разгружаются уставшие корабли, протиснувшись сквозь льды Севморпути. Автобаза, огромная площадь складов и всевозможных баз снабжения, и постоянное трудовое напряжение. Гудки пароходов торопят портовиков, напоминая о скоротечности полярной навигации. Зимний ритм определяет круглосуточный рёв машин, уносящих дары навигации в бескрайние полярные просторы.

Трудящийся люд, в основном, приезжие, т.с. многонациональная семья северян. Среди них, одетых по цивильному, изредка встретишь местных, отличающихся национальной одеждой. Чаще – это заезжие оленеводы, или охотники, посетившие «цивилизацию» за товаром. Постоянной же в посёлке, из местных, жила одна женщина. Несколько раз я встречал её, одиноко бредущую по улице в сопровождении своры собак. Вероятно в состоянии подпития, покачиваясь, она о чем-то рассуждала, порой останавливаясь и обращаясь к усевшимся вокруг собакам. Никто из поселковых не знал её имени. Весь посёлок почему-то называл её «Зёрнышко». Жила она на самом краю посёлка в покосившемся, ушедшем на треть в землю, домишке с подслеповатыми оконцами, грустно светящимися в ночи желтым керосиновым светом. Наблюдая за женщиной, я удивился внешнему сходству её, одетой в женскую меховую одежду, с зерном. Такой же веретенообразный профиль. Национальную принадлежность её поселковые тоже не знали, как, в прочем, и возраст. Одни говорили – чукчанка, другие – ламутка, третьи – якутка. Откуда родом эта женщина, чем живёт? Вряд ли кого это интересовало. К осени в посёлке появлялся Фролка, невысокий коренастый мужик, которого Зёрнышко радостно встречала, оповещая поселковых о приезде своего мужа. Невзрачный внешне метис неопределённого возраста, с лицом до черноты опалённым северным солнцем, ветрами, да прокопчённым дымом таёжных костров, с весны и до поздней осени он каюрил у топографов либо геологов. В посёлок возвращался с деньгами и обязательным подарком для Зёрнышка, у которой и кантовался до следующей весны. Зимой, собрав упряжку из многочисленных поселковых собак, Фролка бегал за Колыму, развозя почту, посылки, продуктишки по якутским стойбищам да охотничьим стоянкам. И так из года в год. А в делах каюрских, да таёжных он толк знал.

Этой осенью Фрол вернулся домой, как всегда. В подарок Зёрнышко получила огромный красивый пакет с чем-то воздушно лёгким. Это, работая с топографами вдоль морского побережья, на одной из факторий Фрол приобрел целый комплект французского дамского белья, косметику и ажурную широкополую шляпу. Подобным товаром капитаны проходящих судов нередко расплачивались с факторщиками за десяток-другой мешков мороженой нельмы, муксуна или копчёной ряпушки. Вкуснятина, в добавок к флотскому рациону. Аборигенам французская сподняя красота, конечно не в кайф. А вот в качестве презента всяким контролирующим органам – вещь для факторщика крайне необходимая. Дорогая, прямо скажем, вещь. Фрол-то, он в своих зимних заботах капканами не пренебрегал. Вот, видно, и столковались с факторщиком за пару шкурок. Дело житейское. Такой вот привёз Фрол подарок.

Красный день календаря Зеленый Мыс отмечал согласно государственным канонам. Трибуна, обтянутая кумачом поскрипывала под тяжестью руководства и передовиков производства. Жесткий ветерок с Колымы ворошил почетные грамоты в озябших руках награждающих. Вот-вот , и медь оркестра откроет торжество. Вдруг по рядам митингующих прокатился тихий говорок и головы повернулись в одну сторону. По улице к площадке перед клубом торопилась Зёрнышко. Ветер теребил огромные поля белоснежной шляпы, крепко подвязанной яркой лентой, а вся она была словно облако из лёгкого белоснежного кружева, трепетавшего на холодном ветру. Ярко накрашенные губы, густо подведенные брови усиливали контраст погруженного в кружевную пену темного лица. Она не шла, а летела на крыльях своего триумфа. Ободрённая всеобщим вниманием, она торжествовала, не замечая иронии улыбок, не слыша безжалостного смеха. Она была снова молодой и красивой. Она была благодарна Фролке – такого наряда не было ни у кого.

Какое-то время спустя, по безлюдной улице, исполосованной позёмкой, двигалась напоминающая в меховом кэркере колобка, маленькая женская фигура. Она беззвучно плакала, окружённая стайкой поджавших хвосты собак, наверное, сочувствующих ей. Это была Зёрнышко. Ушедший в осенний запой Фролка, пропил всё заработанное, а потом и подарок.

Наверное, странной покажется многим эта история, и не понятной. Просто вспомнилась встреча, вспомнился маленький человек с ласковым прозвищем «Зёрнышко».

Опубликовано 18.09.2022 в 18:41
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: