Глава VI. Испытания и соблазны
Каждый год мне приходилось менять работу, постепенно достигая более высокий оклад. С 1966-1971г.г. я работала в Одесском мебельном тресте «Одессадревпром». У нас был очень дружный и сплочённый коллектив.
Когда в 1970г. в Одессе вспыхнула холера, всех обязали пить тетрациклин. Я попила его всего два дня. А мои сослуживцы нюхали красный стручковый перец. Никто не заболел, кроме меня. Но болезнь моя выглядела очень странно. День и ночь я корчилась от боли в животе. Подозрения были разные. Меня положили в туберкулёзную больницу с диагнозом туберкулёз кишечника, определив в палату трёх тяжёлых кровохаркающих больных. Я уже не вставала с постели, ничего не ела. Мне было безразлично от чего умирать, поэтому я не боялась заражения туберкулёзом.
До болезни я познакомилась с Володей П. Он был курсантом Средней мореходки. Меж нами были обычные дружеские отношения. Но когда я заболела и попала в туберкулёзную больницу, Володя стал буквально моей няней. Он посещал меня каждый день в больнице, принося соки и то, что передавали сотрудники с работы. Он был моложе меня на 10 лет, относился ко мне очень тепло и даже по-родственному. Когда он посещал меня в больнице, лицо его светилось особенным светом, сбегался весь персонал смотреть на него. Люди не могли поверить, что такая тяжелая больная нужна молодому парню. Выйдя из больницы, я чувствовала себя обязанной вступить с ним в более близкие отношения. Но интим нас не связал, хотя Володя оставался прежним и ничего от меня не требовал. Окончив училище, он уехал на Дальний Восток, откуда был родом. Там он женился. У него родилось трое детей. Он продолжал мне писать письма и даже прислал однажды пять банок красной икры. Но однажды я потеряла блокнот с его адресом, и наши всякие контакты прекратились, о чём до сих пор я вспоминаю с грустью.
В поисках медицинской помощи я объездила многие основные клиники бывшего Союза: Днепропетровский институт гастроэнтерологии, Ленинградский институт усовершенствования врачей, микологическое отделение, Киевский институт Гастроэнтерологии. Нигде мне не был установлен правильный диагноз. Лишь случайно разговорившись с одной медсестрой, она мне подсказала, что есть болезнь от антибиотиков «кандидомикоз». Я попросила врача сделать анализ на кандиды. Диагноз подтвердился. Я ничего уже почти не могла кушать. Живот вздувался страшно. Боль мучила и жжение. Весь кишечник и желудок был поражён кровоточащими язвочками. Врачи скорее склонны были к раку. Итак, я начала лечиться сама, в поисках определённого питания и народных средств, чего мне никто из врачей не мог подсказать. Я сама сделала открытие, что хорошо помогает всё, что содержит в себе фитонциды: чеснок, лук, лавровый и эвкалиптовый лист. Каждый день я разбрасывала на себя карты и видела, что я выживу. Но как?... Я начала ездить по всем бабкам, о целительстве которых слышала. Однажды познакомилась с тётей Олей на Агрономической 118. Тётя Оля откачивала яйцом, выливала на воск, а ещё она владела даром предвидения. Тогда она мне и сказала: «Ты долго будешь жить. Переживёшь многих своих знакомых, абсолютно здоровых». Я многих похоронила своих друзей, которые, сочувствуя мне, посещали меня ещё в те страшные годы. Меня часто забирала скорая помощь в хирургию, где мне предлагалась срочная полосная операция на желудке. И меня ветром сдувало с операционного стола. Одна моя знакомая занималась спиритизмом. Я уже начала бояться всей этой мистики. И она сама в моём присутствии вызывала духов, часто обращаясь к духу моей бабушки Дуни. Дух бабушки сообщил, что мне поможет дикий мёд и чёрный перец. Что такое дикий мёд, я до сих пор не знаю. Мёд у меня всегда на столе. И чёрный перец также присутствует всегда на моём столе. Я завариваю крепкий цейлонский чай, подсыпав в него маленькую щепотку чёрного молотого перца. Постепенно болезнь отступала, зарубцевались все язвочки. Иногда случался лёгкий возврат, но я с ним справлялась и справляюсь до сего времени. А ещё, как ни странно, мне помогало сухое вино. Врачам это было непонятно.
Но вернусь к моей первой любви. Однажды Эдуард пришёл ко мне ночью с другой женщиной, звали её Валентина. Она старше была Эдуарда на 20 лет. Валентина очень любила его и выполняла все его прихоти. Она работала директором вагон-ресторана, чем его и привлекала. Коньяки распивались литрами под красную икру и шоколад. В сигаретах Мальборо - тогда это был большой дефицит - он тоже не знал ограничений. И вот он в присутствии Валентины стоял передо мной на коленях и просил простить. Валентина тоже молила меня о милости. А я, торжествуя, говорила: «Встань! Не дай мне торжествовать». Эдуард в тюрьме провёл 9 лет. От моей любви не осталось и следа. Уже сидя в тюрьме, он расписался с Валентиной, боясь остаться после смерти своей матери без квартиры. Выйдя из тюрьмы, он снова послал Валентину вымаливать у меня прощение и чтобы она меня привела к нему. Мы уже подружили с Валентиной и она мне рассказала правду. Мною снова руководило только желание мстить.
В коммунальной квартире, где я жила, проживала семья артиста Украинского театра Анатолия С. К нему приходил друг Олег, тоже артист. Часто он у него ночевал. С Олегом у меня завязались очень тёплые дружеские отношения. Я не любила готовить кушать, а он был хорошей домохозяйкой. По утрам будил меня, приготовив завтрак. И мы завтракали вместе. Я попросила Олега сыграть перед Эдиком любую роль любящего меня человека. Олег хорошо сыграл роль любящего и любимого мужа. Мы возвращались с ним домой, как разгорячённые влюблённые, сливаясь в объятиях и в поцелуях. Наша игра окончилась безумными любовными встречами. Но как только вопрос касался близости, Олег исчезал по-английски. Как оказалось потом, у него была полнейшая импотенция. Такое было моё везение на импотентов. Однако, я была влюблена по-настоящему. По-настоящему страдала. Это была вторая настоящая безумная любовь. А он хорошо выпивал и однажды допился до белой горячки. Приехала его мама и забрала домой в Харьков. Она знала всю правду о нём, но это её не волновало. А я на нервной почве чуть совсем не потеряла зрение. Клин выбивается клином.
