Военный полигон отцовского полка находился тогда в селе Тарутино Измаильской области. Там была летняя квартира моей семьи, а зимой там находилась я двенадцати лет и домработница – Тамара Карталова. Ей было 14 лет. Мы смотрели за огородом, садом, большим хозяйством, в котором были куры, утки, гуси, индейки, две свиньи и даже одна коза. В саду было до 100 фруктовых деревьев. Окраина села была вся в садах. С одной стороны от нашего дома были военные палатки и спортивное оборудование для солдат, с другой - стояли учебные пушки, танки, накрытые брезентом. Не было ни единого дерева в саду, на которое я бы не взбиралась, желая вырасти. С треском падала вниз, ломая верхушки деревьев. Все спортивные снаряды военного лагеря я тоже пробовала осилить. Взбираясь высоко по канату и не удержавшись, катилась вниз, обдирая до крови ноги и руки. Так хотелось вырасти. Я обследовала крыши всех сараев, иной раз спускаясь на них с тонких веток ив, потом не могла сойти ни вверх, ни вниз. И с крыш я тоже катилась кубарем на землю, разбивая не раз нос, исцарапывая ноги и руки.
Здесь, в Татрутино, я впервые пошла в школу сразу в третий класс. Мерила пешком каждый день от дома до школы по семь километров. Грязь на дороге была по колено. Дети и взрослые, ходили в резиновых сапогах. Училась я тогда только на отлично. Помню, был у нас учитель Пётр Петрович. Он по профессии был пекарь. Любил выпить. На столе всегда стоял стакан с водкой. Это знали все ученики. Он вызывал меня часто к доске, чтоб я объясняла новый урок, давая мне тут же его предварительно прочитать.
Очень яркими остались воспоминания про учителя английского языка. Хотя теперь я даже не помню его имени. Зато, лишь благодаря ему, я полюбила английский язык и одержима была любовью к иностранным языкам почти всю свою жизнь. Он был слишком строгим и требовательным к нам, буквально вил из нас верёвки. За это мы его возненавидели. Тогда, помню, и родились мои первые глупые рифмованные строчки: «Англичанин – чёрт лихой едет на коняке. Впереди жена идёт, а за ней - чертяки». Разные слухи о нём ходили по селу и дорисовывались в наших детских сознаниях.
В Тарутино я прожила всего два года. Но остались о том времени очень тёплые и яркие воспоминания. У Тамары были ещё три сестры. Во время войны они были в концлагерях в Германии. Но это были лагеря для более привилегированных. Мать их была немка, из переселенцев. Не желая жить при Советской власти, покончила счёты с жизнью, перерезав себе вены. Отец был болгарин. Он любил свою жену и не перенёс трагедии, скончавшись от разрыва сердца. Дети перешли жить в семью родного брата отца, тоже Карталова. В Тарутино очень много жило немцев. Во время войны многие были вывезены в Германию в особые, более благоустроенные концлагеря. После войны, вернувшись в родное Тарутино, девочки работали домработницами в семьях военнослужащих, расквартировавшихся здесь. Помню, вышло разрешение желающим бывшим переселенцам вернуться в Германию. Но всех, кто изъявил желание вернуться, пересадили в тюрьмы. Их дядя из тюрьмы не вернулся. Кому-то мстили, на ком-то авторитет зарабатывали. Такое было время. Такими были люди, пригревшиеся у власти. Каждый старался воспользоваться своей силой.
Свободное копирование
