Я возвратился на Западный фронт во Франции в начале 1916 года, на этот раз в качестве начальника оперативно-разведывательного отделения штаба бригады. Тем летом, во время сражения у реки Сомма, пехотная бригада, о названии которой я лучше умолчу, должна была выступить в роли передовой при наступательных действиях дивизии. Было важно, чтобы командир бригады как можно раньше получил информацию о продвижении своих передовых отрядов, поскольку от этого зависела передислокация резервов в тылу. Встал вопрос, как обеспечить быструю доставку необходимых сведений, и в штабе бригады всеобщий интерес вызвало известие, что с этой целью будут использовать почтового голубя. Птицу доставили, несколько дней содержали в специальной голубятне, и в день атаки вручили одному солдату, который должен был идти с передовым подразделением. Ему сказали, чтобы в определенный момент, получив от офицера донесение, он прикрепил его к лапке голубя и выпустил птицу, которая полетит в свою голубятню в штабе бригады. Наступление началось, и командир бригады с нетерпением ждал прибытия голубя. Время шло, а голубь все не появлялся; бригадир нервно вышагивал вокруг своего штабного блиндажа. Солдаты тревожно обшаривали глазами небо, однако в вышине не было никакого голубя.
Наконец раздался крик: «Голубь!» Он действительно вернулся и безошибочно сел в свою голубятню.
Солдаты бросились снимать бумажку, и командир бригады взревел: «Дайте сюда донесение!»
Записку передали, и вот что он прочел:
«Мне до смерти надоело таскать по Франции эту чертову птицу».
Когда война началась, я был командиром взвода, когда закончилась — начальником штаба дивизии. Мне перевалило за тридцать один год, я мог ясно мыслить, хотя знаний все еще не хватало. Честолюбивому молодому офицеру с живым умом многое представлялось неверным.
Практически не было контактов между военачальниками и нижестоящими военнослужащими. Я прошел на Западном фронте всю войну, исключая тот период, когда находился в Англии после ранения, но мне ни разу не приходилось видеть британского главнокомандующего, как и французского, или Хейга, и лишь дважды я имел возможность видеть командующего армией.
Личный состав высших штабов не имел связи с полковыми офицерами и войсками. Штабисты жили в комфорте, который возрастал по мере удаления штаба от линии фронта. В этом не было бы вреда, если бы между штабом и войсками сохранялись общность и взаимопонимание. А этого часто не хватало. В главных управлениях в тылу, на мой взгляд, исповедовали принцип, что войска существуют для штабов. Мой боевой опыт привел меня к убеждению, что штаб существует, чтобы обслуживать армию, а хороший штабной офицер должен помогать своему командиру и войскам, не гоняясь при этом за личной славой.
Меня ужасали страшные потери. В ту войну «хорошими боевыми генералами» называли тех, кто ни во что не ставил человеческую жизнь. Разумеется, были исключения, и одним из них являлся Плумер; я только один раз видел его и никогда с ним не разговаривал. Вот случай с начальником штаба сэром Дугласом Хейгом, который должен был возвратиться в Англию после тяжелых боев у Пашендейля зимой 1917–1918 годов. Перед отъездом он выразил желание посетить Пашендейль и осмотреть местность. Увидев грязь и страшные условия, в которых солдатам приходилось сражаться и погибать, он пришел в ужас и воскликнул: «Вы хотите сказать мне, что солдаты вынуждены воевать в таких условиях?» И когда ему сказали, что так оно и есть, он спросил: «Почему мне не докладывали об этом раньше?»
Одного факта, что начальник штаба британской армии в Европе не имел представления о том, как живут, воюют и умирают солдаты, достаточно, чтобы объяснить сомнения, мучившие меня по окончании войны.
Помню, однажды во время отпуска в Лондоне я пошел в мюзик-холл. Заметный успех имела шутка комика, когда он спросил: «Если хлеб — это управление жизнью, то что — жизнь управления?»
И ответил: «Большой кусок хлеба».
Все долго аплодировали, и я в том числе. На самом деле штабисты работали много, однако этот случай заставил меня серьезно задуматься, к тому же и мой собственный опыт подсказывал, что здесь не все в порядке.
