В ноябре 1846 г., по возвращении моем из Москвы в Нижний, приехала к нам сестра с ее двумя дочерьми, мой старший шурин Василий Левашов и двоюродная сестра моей жены, дочь родной сестры ее отца, вдова Анна Петровна Бекетова{}, жившая недалеко от Нижнего, в небольшом ее имении в Ветлужском уезде Костромской губернии. При дочерях сестры была новая гувернантка, Елизавета Францевна Смит, молодая и хорошенькая англичанка, родившаяся в России. Таким образом, одних живших {в нанимаемом} нами {доме} садилось за обед одиннадцать человек.
А. П. Бекетова говорила беспрестанно и так скоро, что трудно было ее понимать; главным предметом ее разговоров было хозяйство и доход с посеянной ею горчицы, так что ее прозвали горчицею. Шурин мой Василий превосходно ее передразнивал и сам часто начинал с ней разговор о хозяйстве так же скороговоркою и тем же тоном, каким говорила Бекетова, причем с намерением отпускал фразы, не имевшие никакого смысла. Это очень забавляло мою сестру, которую разговор моего шурина с Бекетовой довел однажды до истерического смеха, так что ее принуждены были отвести в спальную комнату и положить в постель, где долго не могли остановить ее смеха. В это время Бекетова, узнав, что моей сестре сделалось дурно, хотела непременно взойти в спальню. Понятно, что, увидав ее, истерический смех сестры еще более увеличился бы, и мы не пустили к ней Бекетову.
Свободное копирование
