Вернувшись через четыре месяца в Россию, я действительно послал несколько молодых русских служащих нашей фирмы в Детройт работать и учиться на фордовском заводе и ферме.
Мне удалось захватить с собой в Москву несколько моделей автомашин Форда и тракторов Фордзон. Мне также дали с собой несколько сот метров пленки с фильмом о фордовских заводах, и, что всего важнее, я получил исключительное право продажи всех изделий Форда в Советской России.
Окрыленный успехом, я договорился еще с тридцатью семью американскими фирмами, что буду представлять их в России, и, как с Фордом, заручился их согласием на приглашение русских инженеров. Среди них были ’’Аллис-Чалмерс”, ”Ю.С. Раббер”, ”Ундервуд тайпрайтер”и ’’Паркер пенз”.
После этого я стал готовиться к возвращению в Москву весной 1922 года.
Я решил сконцентрировать все усилия на русском бизнесе и продал фирму ’’Эллайд драг энд кемикл” своим сотрудникам. Брат Гарри тоже ушел из фирмы и стал членом правления, секретарем и казначеем новой корпорации, организованной мной исключительно для торговли с русскими. Она стала называться ’’Эллайд америкэн корпорейшн”.
В Москву со мной приехал Виктор.
К тому времени ему уже исполнился двадцать один год, и, по собственному признанию, он никогда не блистал успехами в учебе, с трудом перебираясь с курса на курс.
Виктор всегда мечтал быть актером. Даже в пятилетнем возрасте, выступая с известным детским стишком ”У Мэри была овечка”, он так имитировал разные диалекты и быстро переходил с одного на другой, что вся семья покатывалась от хохота. В Колгейт-кол-ледже и в Принстоне он проводил все свободное время в студенческом театре, хотя снобизм, а иногда и антисемитизм некоторых студентов помешали ему занять должное место в театральном обществе. Вернувшись в Нью-Йорк, я узнал, что он принял окончательное решение стать актером, сдал экзамен в Американскую академию драматического искусства, и ему присудили стипендию.
Мы все гордились признанием его таланта, но мать не очень радовалась его успехам. Она не считала, что сцена — такое же хорошее будущее для одного из ее мальчиков, как профессия врача или даже бизнесмена, и уговаривала меня попробовать повлиять на младшего брата.
”Мы знаем, что у тебя есть данные и, может быть, тебе удастся сделать карьеру, — сказал я ему, — но давай посмотрим правде в глаза. Добиться успеха в театре у тебя один шанс из тысячи. Предположим, ты талантлив, трудолюбив и готов посвятить театру всю жизнь. Но в этом деле важнее всего, чтобы повезло. Поедем со мной в Москву, там ты сможешь учиться в Московском Художественном театре”.
”В Московском Художественном театре? — переспросил он. — Да ведь об этом можно лишь мечтать!”
”Я возвращаюсь туда только через несколько месяцев, а пока, чтобы быть мне там полезным, пойди в нью-йоркскую школу Миллера, где обучают стенографии и машинописи. За месяц они тебя всему научат. Тогда в Москве я смогу сделать тебя своим помощником”.
Виктор всегда был готов помочь семье. Зная, как трудно мне приходится, пока отец сидйт в тюрьме, он тотчас же записался в школу секретарей, где прилежно занимался и добился больших успехов. (Однако в последующие годы он всегда говорил, что стенография совершенно испарилась из его памяти - он опасался, что иначе ему придется писать под мою диктовку даже в восьмидесятилетием возрасте.)
По дороге в Москву, проезжая Лондон, я зашел в антикварный магазин Леонарда Партриджа, брат которого поставлял антикварные изделия королевской семье. Увидев в витрине оригинальную статуэтку, я решил подарить ее Ленину.
Она изображала маленькую обезьянку, рассматривающую человеческий череп. Обезьянка сидела на стопке книг, одной из которых была книга ’’Происхождение видов” Чарльза Дарвина. Я подарил ее Ленину, когда мы с Рейнштейном ненадолго встретились с ним в мае 1922 года. Ленин заинтересовался символикой статуэтки и сказал пророческие слова в век, когда орудия войны становятся все более разрушительными, и цивилизация может быть уничтожена, если человечество не научится жить в мире. ”Может наступить время, — сказал он, — когда обезьяна поднимет с земли человеческий череп, удивляясь, откуда он взялся”. Это было сказано за двадцать три года до того, как взрыв первой атомной бомбы перенес нас в век, когда его предсказание может сбыться. Ленин распорядился не убирать бронзовую статуэтку со стола, и она до сих пор стоит в его кремлевском кабинете, превращенном теперь в национальный музей.
В Берлине я встретился с нашими инженерами, вернувшимися из Советского Союза с планами переоборудования асбестовых рудников, и, проконсультировавшись с ними, послал в Америку соответствующие заказы. В этот раз при получении визы у меня не было ни неприятностей, ни задержек, и после утомительного путешествия через Ригу я снова оказался в апартаментах дворца сахарного короля с видом на Кремль. Глядя из окна на эту крепость, много веков служившую оплотом династии Романовых, я не мог не думать о превратностях судьбы, столь внезапно лишившей всего этих некогда могущественных правителей, считавших всю Россию своим личным достоянием.
Теперь судьба искушала меня искать счастья в этой земле, подающей такие большие надежды и так жестоко наказывающей за неудачи.
Свободное копирование
