Следующая страница жизни - работа в министерстве
Из-за несложившихся отношений с руководителем диссертации я отдал написанную, но не напечатанную работу, на сжигание (так как гриф «совершенно секретно») и со спокойной совестью принял предложение Министерства химической промышленности работать в Главном специальном управлении. Я продолжал работать на оборонку, только в неизмеримо большем масштабе. Это всё было моё - я всегда был человеком оборонки, консерватором, для которого слова «вероятный противник» не были отвлеченным понятием. В США таких называли «ястребами». Я курировал обширную тематику, объем которой увеличивался с карьерным ростом. Многого не могу рассказать даже в настоящее время. Расскажу о некоторых запомнившихся моментах. Начну с тех, где сыграло определенную роль мое личное отношение к происходящему.
Роль личности
Существовали ситуации, в которых было ясно видно, что эффективность управления зависит не только от системы, но и от личных качеств специалиста. Однажды ко мне пришел полковник ВВС со своей проблемой. Откуда он узнал, что я в состоянии помочь, неизвестно. В тот момент шла война между Китаем и Вьетнамом, и мои симпатии были на стороне Вьетнама. Полковник объяснил суть проблемы: на аэродроме в Жуковском стоит самолет, готовый вылететь во Вьетнам. Наше питерское предприятие задерживает поставку боеприпасов, снаряженных огнесмесями. Вот тут мое личное отношение развернулось на полную катушку. Не привлекая высший состав Минхимпрома и Минобороны во избежание бюрократии, я сделал все так, что в кратчайшие сроки самолет с полной загрузкой вылетел в требуемом направлении. С содержимым загруженных изделий связано тоже некоторое воспоминание. В очередной приезд из Питера начальник отдела одного из институтов Валентин П. обмолвился, что поставить домашний телефон ему обещают только через несколько лет, а у него больная мать. Моему возмущению не было предела! Человек, создавший лучшие в мире огнесмеси, работающий над созданием нового поколения объемно-детонирующих систем, не имеет права на домашний телефон! Естественно, я допустил превышение должностных полномочий по личным мотивам. Я выяснил в Первом управлении, кто из телефонных боссов Питера имеет Первый отдел. Затем я родил очень неплохое письмо с грифом «секретно» за подписью заместителя министра. Прочитав это письмо перед отправкой, некоторые коллеги прослезились. Думаю, что босс, получивший письмо, некоторое время ходил, как ударенный, и чувствовал себя «врагом народа». Во всяком случае, телефон поставили в кратчайшие сроки. Благодарность была на высшем уровне: в ближайший приезд он преподнес бутылку коньяка и некоторое количество этанола. Вечером мы всем коллективом душевно оценили подарок.
Однажды пришлось напрямую использовать служебное положение в личных целях. Племянник, студент МХТИ, пришел на практику в один из наших крупных институтов. Первый вопрос начальника отдела, куда привели работать моего родственника, был: «Крашенинников в министерстве однофамилец или родственник». Первое «научное» поручение практиканту было попросить дядю открыть финансирование одной из тематик. Я внимательно ознакомился с темой: работа двойного применения с неплохим выходом (кто-то по неясным причинам в самом начале «зарубил» приемлемые предложения). Начальникам практиканта я кое-что высказал, но финансирование подписал.
Был один серьезный случай, где поучаствовало личное мнение. Некий доктор наук написал письмо: по форме научную записку, а по сути, донос на своего директора. Немного лжи, немного передергиваний, много наукообразия, и получилось обвинение директора в измене Родине. Причем письмо было адресовано заместителю председателя Совмина СССР - председателю Военно-промышленной комиссии. Такой уровень потребовал серьезного разбирательства. В Минхимпроме была создана комиссия, и я был назначен председателем. Со своими ребятами в ВПК я договорился о форме заключения, и началась работа сначала в министерстве, потом в институте. Я хорошо знал тематику института, знал директора, и был уверен в клеветническом характере письма. «Фишка» была в том, что в этом институте работала моя жена, и знакомый коллектив всегда встречал меня благожелательно. Конечно, была доказана полная несостоятельность обвинений.
