* * *
Наступил Новый год, меня все сильнее тянуло назад, в столицу, но еще держались сильные холода, все говорили, что в такое время ехать морем опасно, я и сама боялась морской дороги, но в конце второй луны все-таки решила: «Пора!» Узнав, что я собираюсь в путь, наместник опять пожаловал в Эду, снова слагал со мной стихи-цепочки, а на прощание даже преподнес мне щедрые подарки на память, — наверное, потому, что знал, что я состою в родстве с госпожой Комати, у которой бывал в Камакуре, — у нее в доме жила дочь сёгуна, принцесса Накацукаса, а наместник состоял ее воспитателем…
Когда я добралась до селения Эбара, в краю Биттю, сакура уже была в полном цвету. Я отломила ветку, отдала ее моему провожатому и попросила передать наместнику Хиросаве.
Вместе с веткой я послала стихотворение:
Горных вишен цветы!
Даже если преградою встанет
между нами туман,
обо мне дуновенье ветра
пусть напомнит благоуханьем…
Наместник прислал ответ, хотя, чтобы доставить письмо, нарочному понадобилось дна дня пути…
Я цветы сохраню,
и так же останутся в сердце
лепестки ваших слои.
Лишь одно сожаленья достойно -
той беседы прискорбная краткость…
* * *
На пути в столицу я посетила храм Кибицу. Это очень причудливое строение, больше похожее на усадьбу, чем на храм, внутреннее убранство тоже напоминает скорее жилые покои. Это производит несколько странное впечатление…
Дни стали длиннее, ветры улеглись, и вскоре я вернулась в столицу.
На сей раз на мою долю выпало поистине странное приключение! Что было бы, если б не приехал наместник? Сколько бы я ни твердила, что этот самурай из Вати вовсе не мой хозяин, а я не его служанка, кто бы за меня заступился? Какая ужасная участь, быть может, меня ожидала!… Воспоминание об этом охладило мою страсть к паломничеству, я не решалась отправиться в новое странствие и надолго поселилась в столице.
Свободное копирование
