авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Ivan_Timofeyev » Благочестивое царствование... Федора Ивановича... - 1

Благочестивое царствование... Федора Ивановича... - 1

18.03.1584
Москва, Московская, Россия

[II]. БЛАГОЧЕСТИВОЕ ЦАРСТВОВАНИЕ ПРОСЛАВИВШЕГОСЯ ПОСТОМ ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ФЕДОРА ИВАНОВИЧА ВСЕЙ РУСИ

 

После первого брата остались два брата, — одного отца, но однако разных по плоти матерей, — они оба в одно время потеряли отца.[1] Старший из них, по толкованию, получил имя "божьего дара"[2] (Федора) и по данной ему благодати был весьма благочестив, преуспевая как телесным после отцов благородием, так и еще более душевным, потому что сохранил свою первоначальную (чистоту), подражая во всем добродетелям матери. После отца он остался уже в совершенном возрасте и еще при жизни отца сочетался браком с супругою,[3] а после смерти отца стал наследником всех царств родительского престола. После отца он без малого четырнадцать лет царствовал тихо и безмятежно, потому что во дни его правления земля не подвергалась нашествию врагов и пребывала в покое, в изобилии и в мире со всеми окружающими, как (Иудея) во дни Соломона, мирная, не знавшая войн с врагами, кроме внутренних народных волнений. При полном мира жительстве воины шлемы свои "расковали на орала и мечи на серпы", как пишется. Своими молитвами царь мой сохранил землю невредимой от вражеских козней. Он был по природе кроток, ко всем очень милостив и непорочен, и, подобно Иову,[4] на всех путях своих охранял себя от всякой злой вещи, более всего любя благочестие, церковное благолепие и, после священных иереев, монашеский чин и даже меньших во Христе братьев, ублажаемых в евангелии самим господом. Просто сказать, — он всего себя предал Христу и все время своего святого и преподобного царствования, не любя крови, как инок проводил в посте, в молитвах и мольбах с коленопреклонением — днем и ночью, всю жизнь изнуряя себя духовными подвигами. После предков он явился в благочестии великим и усердным почитателем икон, подражателем благочестивому житию юного царя Феодосия,[5] ревновал всем, кто управлял царством благочестиво, как второй Иоасаф Индийский:[6] тот в пустыне, а этот на царстве, тот на высоте монашеского подвига показывая венец царства, а этот, тайно внутри себя (в душе) совершая иноческие подвиги, скрытые диадемой. Монашество, соединенное с царством, не разделяясь, взаимно украшали друг друга; он рассуждал, что для будущей (жизни) одно имеет значение не меньше другого, (являясь) нераспрягаемой колесницей, возводящей к небесам. И то и другое было видимо только одним верным, которые были привязаны к нему любовью. Извне все легко могли видеть в нем царя, внутри же подвигами иночества он оказывался монахом; видом он был венценосцем, а своими стремлениями — монах, при чем второе не смешивалось (с первым) и не показывалось явно, и этого доброго стремления и любви к богу не могли остудить ни жизнь с супругою, ни высота самого царского престола, ни великое изобилие благ, связанных с самодержавием.

Одним словом, соединив все вместе, — и земное царство, и все удовольствия мира, — он все это решительно отверг и отряс с себя и всему предпочел бога, ревностно стараясь (подражать) святым, а все обольщение своей власти передал давно завидовавшему ему рабу,[7] который этого ожидал в течение многих лет в тайных движениях сердца, хотя для всех явно. — Насколько кто старается подняться на высоту, настолько и большее падение испытывает; так, все мы можем видеть небесную высоту, но не (все можем) ее достигнуть. Или свет солнечного луча здоровыми глазами мы воспринимаем, насколько кто может, но подняться к нему и взять этот светлый луч невозможно; да и видеть его могут не все, а насколько кому дано. Это также указывает на их горькое падение. Но время все тайное выводит на свет; в последующих словах будет рассказано о падении, которого он (оказался) достоин, — а здесь нужно подобающими словами закончить рассказ о "святопомазанном" царе Федоре.

У греков первым христианским царем был Константин,[8] а в великой России закончил (ряд законных царей) этот Федор Иванович, поистине благочестивый самодержец; он своею жизнью запечатал весь свой род, подобно тому как Иоанн, сын Захарии,[9] был печатью (т. е. последним) всех пророков. Если это и смело здесь сказано, и к тому не приложимо, но (это сказано) ради его великого благочестия. И если любящие упрекать начнут об этом спорить, во всем прочем мы не будем сопротивляться их воле, так как у писателя об этом не одно слово, но в этом сейчас нет нужды.

Некоторые говорят, что лета жизни этого живущего свято в преподобии и правде царя, положенные ему богом, не достигли еще конечного предела — смерти, когда незлобивая его душа вышла из чистого тела; и не просто это случилось, а каким-то образом своим злым умыслом виновен в его смерти был тот же злой властолюбец и завистник его царства,[10] судя по всем обличающим его делам, так как он был убийца и младшего брата этого царя.[11] Это известно не только всем людям, но небу и земле. Бог по своему смотрению попустил это и потерпел предшествующее (убийство), а он рассудил в себе (совершить это второе убийство), надеясь на наше молчание, допущенное из-за страха пред ним при явном убийстве брата того (Федора), царевича Димитрия. Так и случилось. Знал он, знал, что нет мужества ни у кого и что не было тогда, как и теперь, "крепкого во Израиле"[12] от головы и до ног, от величайших и до простых, так как и благороднейшие тогда все онемели, одинаково допуская его сделать это, и были безгласны, как рыбы, — как говорится: "если кто не остановлен в первом, безбоязненно устремляется и ко второму", — как он и поступил.

Знатнейших он напугал и сделал несмелыми, менее знатных и ничтожных подкупил, средних между ними не по достоинству наградил многими чинами, как и сам он был не достоин царствования. Думаю, что здесь грешно умолчать и о том, что не меньшую тяжесть мук, которые суждены этому цареубийце, понесут в будущем и все, молчавшие пред ним и допустившие его сделать это. Богом это не забывается, хотя он и долготерпелив к нам, если их грехопадение не покроется исправлением и разными видами покаяния. Эти люди и сейчас живут среди нас, как и я — увы! — описывающий это. Хотя я среди всех людей по ничтожности своей все равно, что среди песка одна раздробленная песчинка, все-таки я нигде не могу укрыться от очей божиих и остаться ненаказанным, потому что его руки, живой или мертвый, я не избегну, как и все другие в этом участники. "Вся тварь объявлена и нага пред ним", по писанию, — "создавший око, оком не смотрит ли?" и прочее. Он даже и до волос испытывает прегрешения всех. А сколько и что о том не досказано, то есть об убийстве двух братьев и о царях, — незнающие, чтобы убедиться, пусть прочитают эти книги, а мы опять вернемся к прежде сказанному.



[1] Брата два, единоотечни убо, по плоти матерей же обаче... остаста . После смерти старшего сына Грозного, царевича Ивана Ивановича, у Грозного остались два сына: старший Федор, сын первой жены Грозного Анастасии Романовны, второй - Димитрий, сын седьмой жены Ивана Марии Федоровны Нагой.

 

[2] Вяшший по толку божия си дара стяжа имя . Не называя Федора, Тимофеев и здесь, как и во многих других случаях, дает только толкование его имени; Феодор - имя греческое, оно состоит из двух греческих слов: θεος - "бог" и δυρον - "дар" и значит - "дар божий"

 

[3] Супружеству брака еще в жизни отца сочетан . Федор Иванович в 1580 г., за четыре года до смерти отца, женился на сестре Бориса Годунова Ирине Федоровне; когда умер Грозный, ему было 27 лет.

 

[4] Иов  - главное действующее лицо в библейской "Книге Иова", где говорится, что Иов был человеком непорочным, справедливым, богобоязненным и "удалялся от зла". Такие же свойства Тимофеев приписывает и Федору Ивановичу.

 

[5] Юного Феодосия царя благочестивому житию подражатель . Император Византийский Феодосий царствовал с 379 по 395 г. При нем в Византии окончательно восторжествовала христианская религия.

 

[6] Яко второй Иасаф Индейский  - герой повести о Варлааме и Иоасафе, одной из древнейших по времени своего появления у нас переводных повестей. Повесть была создана в Индии и содержала жизнеописание Будды. В греческом переводе восточные имена были заменены христианскими, и Будда превратился в благочестивого царевича Иоасафа. В XI в. повесть из Византии проникла на Русь. Древнейший список ее относится к XIII-XIV в. Иоасаф и его учитель Варлаам стали считаться святыми, и повесть превратилась в житие. Мы находим ее в Четиях-Минеях митрополита Макария и Димитрия Ростовского, под 19 ноября (см. о "Повести о Варлааме и Иоасафе": А. Орлов. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII-XVII вв. Л., 1934).

 

[7] Издавна завидящему властолюбцу рабу  - так называет Тимофеев Бориса Годунова, которому Федор Иванович поручил управление страной. О Годунове см. прим. 21.

 

[8] Начало убо греком первый Костянтин во христианех царь . О царе Константине см. прим. 37. Тимофеев называет Константина "началом греком" потому, что Константин в 330 г. перенес императорскую резиденцию из Рима в Византию и назвал ее Константинополем. Сначала эта восточная часть Римской империи составляла с западной одно государство, но после смерти императора Феодосия в 395 г. она в числе восьми диоцезов (областей) обособилась в самостоятельное государство - Византию, в котором с VII в. государственным языком стал язык греческий.

 

[9] Пророком всем Иоан Захариин печать бысть . Последним пророком, по христианской легенде, был Иоанн, сын священника Захарии; он закончил собой ряд пророков и назывался поэтому "печатью пророков".

 

[10] Глаголют неции... той же властолюбец злый... виновну ему смерти сущу бывша . Говоря о смерти царя Федора Ивановича, Тимофеев пишет, что она была преждевременной и приключилась "зломудрием злого властолюбца", т. е. Бориса Годунова; он прибавляет, что об этом "глаголют... неции". То же известие находим в Псковской летописи, где говорится, что Федора Ивановича "отравою окорми" сестра жены Годунова "княгиня Димитриева Шуйского"; в Степенной книге Латухина сообщается, что царь "прият смерть от Борисова злохитроства", причем и здесь сказано, что об этом "глаголют неции". В Морозовском летописце приводится уже целый рассказ об отравлении, с чисто баснословными подробностями. Из памятников начала XVII в. об отравлении Федора Борисом рассказывает "Сказание о царстве царя Федора Иоанновича". Очевидно, разговоры об этом ходили среди современников, и Тимофеев, бывший тогда в Москве, конечно, слышал их. Карамзин не верит этим слухам и справедливо указывает, что "летописцы достовернейшие молчат об этом".

 

[11] О уншем брате сего царя , т. е. царевиче Димитрие, сыне Ивана Грозного и его 7-й жены Марии Нагой, погибшем в городе Угличе 15 мая 1591 г. Многие современники, несмотря на то, что было проведено следствие, утверждавшее, что царевич закололся ножом в припадке падучей, считали его убитым и это убийство приписывали Борису Годунову (см. памятники начала XVII в., напечатанные в XIII т. "Русск. ист. библиотеки", 2-е изд., 1909).

 

[12] Не бе тогда и доныне крепкого во Израили,  т. е. в Русской земле. См. прим. 1. главы 1

 

Опубликовано 23.07.2022 в 10:20
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: