Глава 4. ПОЧЕМУ МЕНЯ ПРИВЛЕКЛА АРХИТЕКТУРА?
****
От отца я узнал, что «архитектор» по-гречески – это инициатор какого-либо замысла или начинания, а архитектура – сочетание различных искусств, их соединение в единое целое. Архитектор – это человек, который в соответствии со своим мировоззрением создает проекты жизненной среды, выражает свои идеи в художественных образах. Синтез, обобщение, мысленное или реальное соединение отвечали моему складу ума, и я решил, что архитектура откроет мне необъятный простор для разнообразного, ничем не ограниченного творчества, в том числе и социального. Именно поэтому я решил пойти по стопам отца, и по окончании седьмого класса поступил на архитектурное отделение Техникума гражданского строительства.
****
С первых дней учебы меня назначили старостой и дали добровольно-принудительное поручение – возглавить группу «легкой кавалерии», в которую входили студенты харьковских вузов и техникумов. К общественной работе мне было не привыкать. В это время я был правоверным ленинцем и молился на Сталина. Я считал, что все недостатки в нашей стране, такие, как бюрократизм, косность, мещанство и пошлость – произрастают на почве безыдейности и политической ограниченности людей.
****
Наш отряд «легкой кавалерии» занимался тем, что следил за порядком в парках на танцплощадках. Мы патрулировали на улицах и в других общественных местах и сообщали милиции о нарушениях порядка. В 1950-х годах молодежь начала обзаводиться такими узкими штанами, что залезть в них было делом геролйским. Мы ловили стиляг, старались усовестить, а если не помогало стригли им волосы, разрезали брюки, срезали толстые подошвы. Я презирал завсегдатаев танцевальных площадок за их духовную пустоту, но протестовал против самосуда над ними. Однако, мои протесты не помогали.
****
Спустя некоторое время нашей группе был поручен контроль за торговыми объектами. Проверка торговых учреждений открыла мне глаза на многое. Мы заходили в продовольственные магазины и заставляли продавцов перевешивать купленные нами и покупателями продукты. Обычно оказывалось, что взвешенное гораздо меньше заказанного. Составляли протокол. Директор отзывал нас в отдельную комнату и предлагал водку, коньяки, роскошные закуски. Мы, как идейные комсомольцы, от угощений, естественно, отказывались и его предложения записывали в протокол. Подобным образом поступали мы и в столовых. Эти протоколы мы сдавали в милицию. Милиция обещала разобраться. И только через два-три месяца мы получали письма, в которых сообщалось, что «факты не подтвердились» или «меры будут приняты». Но на деле так ничего и не менялось.
Я писал об этих безобразиях, но мои письма пересылали из одной инстанции в другую, а меня «кормили» отписками. Эти удары были для меня очень сильны – удары по вере в возможность как-то бороться с мерзостью в нашем обществе.
Проштудировав все сорок шесть томов Полного собрания сочинений Ленина, я понял, что мысли классика должны быть обязательно развиты, испралены и дополнены с учетом современных условий.
В то время для лиц, сочетающих профессиональнуб трудовую деятельность с политучебой, проводились регулярные занятия в вечернем двухгодичном Университете марксизма-ленинизма. Посещение этого учебного заведения называлось «повышением квалификации». Добровольно в него идти никто не хотел и его посещали лишь те, кто стремился пойти на повышение по служебной лестнице или удержаться на должности. Я же решил с целью самообразования прослушать в этом университете все шесть циклов марксистско-ленинской и русской философии, принадлежащих к так называемому «повышенному типу», регулярно все занятия посещал и тщательно конспектировал. Остальные слушатели посещали один, максимум два цикла. Вскоре я понял, что являюсь единственным слушателем, пришедшим в это учебное заведение по своей воле. Закончил я этот университет с «красным дипломом».
