Возвращение в Кишинев
Эвакуированных было очень много. Чтобы занять удобное место, вагоны брали штурмом. Мама с Фимой забрались первыми, а возле меня оказалась молодая женщина, рядом с которой я и проехал весь путь, ухаживая за ней, насколько это было возможно, испытывая внезапно вспыхнувшую влюбленность. Казалось, что и она отвечает мне взаимностью. Я не сохранил в памяти ее имени, не могу вспомнить ее лица, но каждый раз, уже будучи врачом и проезжая поездом Кишинев-Унгены через станцию Сипотены, я выходил на перрон. Мне почему-то казалось, что я обязательно ее встречу.
На одной из уральских станций нас пересадили в пассажирский поезд, и мы освободились от опеки эвакуировавших нас властей. Мы двинулись на Москву, так как иного пути в Кишинев не было.
Ранним утром поезд пришел в тупик станции «Москва-Товарная». Я был старшим среди ребят, и у меня появилась идея посмотреть Москву. С одобрения мам, ватага мальчишек отправилась на ближайшую станцию метро. Мы рассматривали красочные орнаменты стен, архитектуру. Москва после казахстанской степи казалась нам раем на земле.
Внезапно на одной из станций чьи-то цепкие пальцы схватила меня, и все мы оказались в милицейском участке. Нас приняли за воров-карманников, видимо, из-за износившейся одежды. Милиционер пытался объясниться с нами на воровском жаргоне, показывал какие-то фигуры из пальцев. Когда мы ничего не поняли, он разразился нецензурной бранью. Среди всего прочего я услышал намек на мою национальность. Мы попали в очень неприятную ситуацию, грозящую арестом и отделением от матерей. Но тут вмешался старший по званию, который проверил по телефону данные о поезде. Нас отпустили. К счастью, мы вернулись без опоздания, и через некоторое время поезд покинул Москву.
Проехав в течение нескольких суток расстояние до Кишинева, в один прекрасный летний день, после пятилетнего отсутствия, мы, живые и радостные, были встречены дядей Копелем и папой.
Скажу, что с упомянутой женщиной я расстался очень легко и даже не спросил, как ее найти, настолько я был охвачен радостью возвращения домой.
Мы поехали к дяде Копелю, а через несколько дней папа получил квартиру на Кузнечной улице (угол Бендерской), как раз напротив той тюремной башни, в которой сидел не только Котовский при царе, но и он сам при Советской власти. Мы продолжали видеть эту башню из окна, но никогда не вспоминали плохое.
Свободное копирование
