Воспоминания инженера - 57

13. Освоение новой тематики "надёжность"

После успешной разработки приближённого метода определения моментов инерции ракет в 1961-ом году мне показалось, что в весовой области я всё постиг, тем более что "разобрался" с моментами инерции тел с жидкостью внутри. Мне попалась по этой теме книга Охоцимского "Движение тел с полостями, частично заполненными жидкостью". Книга была сложной: в ней приводились зависимости с тройными интегралами! Мне казалось, что разницы между моментами инерции твёрдого и жидкого «тела» не должно быть, хотя против моего мнения был начальник весовой бригады ОКБ Лавочкина, Аркадий Генин. Я был упрям и решил проверить гипотезу путём практического определения моментов инерции моделей топливного бака ракеты методом "прокачки". Потопалов на мои эксперименты дал разрешение и выделил дефицитные листы органического стекла для изготовления моделей двух баков. Один бак был изготовлен с несколькими поперечными перегородками, в каждый “отсек” наливалась вода под пробку. Второй бак был без перегородок, вода в нём перемещалась свободно.

Результаты меня ошеломили. В баке без перегородок при "прокачке" можно было получить любое значение моментов инерции, всё зависело от характера движения жидкости в момент толчка! Охоцимский со своими тройными интегралами и Аркадий Генин оказались правы. Я удивился, а Потопалов пережил моё поражение сдержанно и спокойно.

Однако, мои некоторые неудачи не изменили упорного мнения, что в области весового проектирования я всё постиг. Пора менять направление работы и переходить к поиску и решению задач в других областях инженерных наук.

О своём решении я доложил Потопалову и он обещал подумать. Буквально через неделю Александр Васильевич вызвал меня к себе и сказал: "Хочешь стать ведущим по двигателям?".

"Нет, ведь я самолётчик", – ответил я.

"Ладно, иди, чего-нибудь придумаем", – обнадёжил Потопалов.

Примерно через месяц Александр Васильевич предложил мне заняться новой тематикой – надёжностью. К этому времени я уже был немного знаком с теорией вероятностей, с которой познакомился, занимаясь весовыми делами, и поэтому согласился с предложением Главного конструктора.

Первую книгу по надёжности Половко и Чукреева (издатель Судпромгиз) я прочёл очень внимательно. Потом посещал лекции Шора в Политехническом музее и Соловьёва в МАИ. Почти целый год я был ”сам по себе”, после моего выступления на открытом партийном собрании бывший мой начальник отдела, Рындин, был категорически против моего восстановления в прежней должности у него в отделе. Потопалов снова меня выручил – создав бригаду надёжности в отделе эксплуатации у Василия Капитонова. Моим заместителем стал толковый инженер Николай Иванович Муравьёв, в бригаду постепенно набирались сотрудники.

По совету Потопалова, за год до создания бригады, я сам прочёл цикл лекций в подразделениях КБ, чтобы заранее узнали что такое надёжность и с чем её ”едят”. По заданию Александра Васильевича я подготовил краткий цикл лекций на эту же тему для высшего руководства КБ и читал им рано утром за полчаса до начала работ.

Мой собственный "ликбез" был довольно широкий: я посетил несколько передовых фирм, даже "чужих" министерств с целью повышения своей грамотности в новой области.

Техническая литература по надёжности в то время была слабой и малотиражной. Позже появились серьёзные работы Шора Я.Б.:"Контроль качества и надёжности", Шишонка: «Надёжность аппаратуры в условиях эксплуатации" и другие. Вскоре начал выходить даже специальный журнал по надёжности "Стандарты и качество". В 1965-ом году в этом журнале в номере №7 была опубликована интересная статья "Ускоренные испытания на надёжность".

Я рвался в бой. Параллельно с учёбой я пытался самостоятельно на основании небольшого статистического материала, полученного от наших прочнистов, разобраться во взаимосвязи между надёжностью и прочностью. На эту тему я выпустил внутренний отчёт: "Прочностная надёжность". В этом отчёте я пытался выявить связь между перегрузкой и надёжностью.

Вскоре меня вызвал Потопалов и спросил: "Как дела с расчётами надёжности вновь разрабатываемой ракеты?"

Я ответил: "Нет проблем – придут отчёты от всех смежников, перемножим вероятности в соответствии со схемой функционирования блоков и систем – вот и всё".

Однако, когда я дождался последнего отчёта от смежников, то "перемножить" надёжности входящих в систему блоков не смог...

Оказалось, что каждый смежник считал по-своему. Например, даже время полёта ракеты принималось различным от 60сек. до 1,5минут! С терминологией тоже был большой разнобой. Термин "эксплуатационная надёжность" у разных смежников включал совершенно различные элементы... Специалисты КБ-1 придумали даже новый термин "надёжность никогда не проверяемых элементов"!

Я очень расстроился, но пришлось идти к Потопалову и доложить об очередной трагедии. Он воспринял случившееся недоразумение довольно спокойно, а для решения возникшей проблемы посоветовал мне провести совещание со всеми разработчиками бортовой аппаратуры ракеты для выработки единого подхода к расчёту надёжности.

Потопалов посоветовал мне подготовить макет методики и разослать его всем смежным фирмам с просьбой прислать в наш адрес свои замечания, чтобы потом их обсудить на совместном совещании и разработать окончательный вариант новой официальной методики.

В адрес нашего КБ посыпались письменные официальные замечания и предложения, а главное поступило много телефонных звонков с просьбой пригласить на будущее совещание.